только войти и сожрать твое сердце. Я сразу подумал, это лучший способ. Скажешь, нет? Колдуну не обойти такое. Если б только он сам снял проклятье заранее, другого способа обойти не было. Он попался бы в любом случае. И я был прав.

Она промолчала и спустя несколько мгновений тихо произнесла:

— Было очень страшно… и всё равно ничего не вышло. Говорю же — я его не знаю. Просто лицо. Человек… лет тридцать.

— Опиши его лучше. Подумай. Где-то ты встречала его. Вспомни. Сосредоточься, Марфа.

Она пожала плечами и болезненно сморщилась:

— Я его знаю, но я не знаю!

— Чего ты не знаешь?

— Не знаю. Я видела его… ты прав! Видела около отца Максима. Он как-то связан с… или он…

— Нет, я не знаю! — воскликнула она. — В голове будто туман, я его не помню потому, что не обратила внимания. Он точно не из наших. Он не колун даже, вот что!

— Этого не может быть, — отрезал Семен. — Не колдун не может проклясть! Ты же знаешь, люди могут прочесть все слова любого наговора, но толку не будет потому, что дело не в словах, нужна особая сила!

— Да, ты прав… — проговорила она. — Но я раньше не встречала его. Это либо кто-то совсем новый, либо… нет, я не знаю такого колдуна! Я ничего не понимаю, Семен!

— Ладно, отдыхай. Всё это из-за маеты. Ничего, всё наладиться, как только снимут проклятье.

Семен вышел в кухню. Ра стояла у раковины, ее трясло.

— Страшно?

— Да, господин. Эта тень похожа… на тех! Тех, что приходили за нами… тогда.

— Я знаю. Выпей живого солнца и приляг. Тебе нужно отдохнуть. Утром отвезешь Марфу к Инфариту, — кивнул он и налил в чашку немного сока, а сверху — каплю живого солнца. Передал пузырек Ра, а сам с чашкой вернулся к Марфе.

Марфа прошелестела:

— У меня совсем нет сил.

— Ты останешься тут. Утром Ра отвезет тебя к Инфариту. Я уже разговаривал с ним. Всё будет хорошо. Выпей это.

— Живое солнце?

— Да. Выпей и спи.

— А ты?

— Что — я?

— Ляг рядом, — вдруг попросила она.

— Если хочешь, — он лег позади, осторожно прижал к себе, накрыл её простыней и погасил свет. Марфа глубоко вздохнула.

— Больно?

— Уже нет. Хочу спросить… Семен… ты хочешь меня? Сейчас?

Он помолчал немного. Потом сказал:

— Я бы не отказался. Но если я буду с тобой, как думаешь, другая девушка, с которой я сейчас, расстроится из-за этого?

Она попыталась отодвинуться:

— Ты такой… такой…

— Какой?

— Моральный урод. Вроде того.

Несколько секунд они пролежали в темноте. Марфа вдруг сказала:

— Ты ведь знаешь, у меня было много мужчин. А по кому я тоскую до сих пор ты хочешь знать?

— По Гришаточке? — предположил он.

— По тебе. После тебя такого уже не было. Знаешь… ты будто всегда знал, чего я хочу и давал мне сполна. В постели, в жизни. Тебе самому ничего не было нужно, ты только отдавал, отдавал, отдавал…

— Я брал твои чувства. Грелся от твоего сердца — ведь своего у меня нет. Тебе было со мной холодно.

— Мне было страшно, что я для тебя одна из сотен. И тебе нет разницы кто с тобой.

— Марфа! Не надо. Ты заплачешь сейчас.

— Почему ты такой ужасно бесчувственный и такой нежный одновременно?! — она и правда заплакала. — Почему нельзя быть с тобой, почему ты не можешь полюбить хоть капельку!

— Марфа, что ты, говоришь! Если б я мог любить, у меня было бы сердце и я ничем не отличался бы от всех остальных! Давай-ка спи.

Он прижал к груди ее затылок и погладил по голове.

— Все эти мысли из-за ритуала. И проклятье не дает покоя.

Она шмыгнула носом:

— Да нет, с тобой рядом оно молчит.

— Тогда спи.

Она ничего не ответила и некоторое время он думал, что сейчас Марфа уснет, но она заплакала снова и прошептала:

— Если тебе дорога та девушка, оставь ее. После тебя она уже не сможет быть счастливой. Никогда.

— Мне никто не дорог. Спи, — проговорил он.

Наутро Ра отвезла Марфу к Инфариту, а затем, измученную, но исцеленную — домой. Очищение от порчи прошло не просто, Инфарит сам был едва жив когда они с Марфой наконец вышли. Ра отвезла её домой и позвонила Семену.

— Господин, Инфарит сказал, что надеется на снисхождение в будущем.

— Что так?

— Проклятье едва не убило его, он лишился всех сил и даже его дар истончился. Вы бы видели их, господин… будто мертвецы.

— Кто?

— Инфарит и Марфа, оба. Вышли, держась за стены… Инфарит дал мне амулет. Он говорит — тот колдун скоро поймет, что вы идете по следу и может быть возьмется за ваше окружение. Мне надеть его?

— Надень и носи, Инфарит знает своё дело.

Положив трубку, Семен снова открыл сайт Росреестра и принялся рассматривать план дома, где они встречались с Марфой в первый раз. Как официальный памятник архитектуры, его план был задокументирован и доступен гражданам. Спустя мгновение раздался ещё один звонок — Марфа хриплым, умирающим голосом попросила его помочь сыну Ракиса, её клиента. У неё у самой нет ни на что сил. Вообще ни на что.

Напоследок она обещала, что предупредит охрану насчет него и отключилась.

Выходит, она так и не сняла маету с парня. Это плохо. Надо посмотреть, в каком он состоянии. Может уже всё?

Семен подъехал к особняку, оставил машину, перешел в тени и так миновал и охрану, и дверь. Оказавшись внутри, он вернулся в реальный мир и поднялся на второй этаж. В той комнате, где в прошлый раз лежал парень произошли большие изменения. Теперь она была превращена в больничную палату.

Максима переложили на кровать с подъемным механизмом, из его рук и рта исходили теперь трубки, а рядом попискивали аппараты.

Медсестра дремала на стуле, возле постели под их мерный писк. Семен не стал будить её и шагнул к кровати. Дела Максима были плохи — синюшные тени вокруг глаз, желтизна кожи и другие признаки говорили, что осталось ему не много.

Семен вышел в коридор. За поворотом, опершись рукой на стену, беззвучно плакал мужчина, копия Максима, только гораздо старше. На ловца и зверь бежит. Когда Семен завернул за угол, он выпрямился и утер рукой глаза.

— Кто вы?

— Я помощник Марфы, — вежливо ответил Семен.

— Да? И где же она, ваша Марфа?!

— Она болеет.

— Ах болеет! Она болеет! — воскликнул мужчина. Тряхнув головой. — Так вот! — его голос окреп и поднялся