называли… Ну что ж, Ракис, — Семен присел на корточки перед ним, — Я считаю, тот, кто проклял, где-то рядом с вами. Может быть, он даже проклял Максима из ненависти к вам. Это будет нам на пользу, ведь тогда и отыскать его будет легче.

— Послушайте! — нервно облизнув губы произнес Ракис. — Кто вы такой? Я никогда не верил в проклятья, всё такое! Разве это все бывает на самом деле?

— Разве вы еще сомневаетесь, Ракис? Все совершенно реально. Ваша реальность — лишь крошечная часть в огромной вселенной, которую вы не видите. Ей не важно, верите вы в нее, или нет. Как не важно вам, верит ли в вас птица в небе.

— И… есть высшие силы? И Бог? И грех? И расплата?

Семен усмехнулся, подняв брови:

— А как вы думали? Конечно есть.

— Готово, господин, — сказала Ра.

Окинув взглядом расставленные свечи и все остальное, Семен кивнул.

— Отведи Ракиса в ванную. Вам нужно, — повернулся он к мужчине, — омыться и надеть чистый, небеленый холст. Затем мы начнем.

Когда Ра привела его и поставив на колени принялась связывать руки, Ракис заметно напрягся.

— Я объясню, что вас ждет, — сказал Семен. — Руки и ноги вам свяжут для вашей же безопасности. Как только мы начнем, я полезу вам в голову, а это не всегда приятно. От нахлынувших эмоций вы можете сделать что-то неуместное…

— Что, например? — дрожащим голосом уточнил Ракис.

— Господин, запечатать узлы воском?

— Не думаю, что это нужно, Ра. Ракис не маг. Просто свяжи и все.

— Например, вы можете, Ракис, попытаться бежать, броситься на стену, или в окно, сломать свечи, в целом попытаться как-то прекратить само действо.

— Это настолько больно? — он снова облизнул губы.

— Физически это не больно вообще, — произнес Семен. — Но люди боятся вовсе не боли.

— А чего боятся люди? — шепотом переспросил Ракис.

— Больше всего вы боитесь увидеть самих себя.

Ра шепнула:

— Готово, господин.

Ракиса поставили на колени, на подушечку, напротив серебряного таза с водой. Ра зажгла свечи, Семен капнул в таз несколько капель из разных пузырьков и проговорил:

— Зеркалом стань, открой мне мысли.

Потом добавил несколько слов на языке, которого ни Ракис, ни Ра не могли бы понять и положив руку на голову Ракису, сосредоточился.

Сперва ничего не происходило, потом Ракис вскрикнул, будто малое дитя. Вскрикнул, дернулся и замолчал. Глаза у него расширились, будто он видел что-то ужасное перед собой. Семен отпустил его и присел перед тазом. По гладкой воде теперь будто в ускоренной перемотке неслись туманные полосы, какие-то блики мелькали среди них и тут же исчезали, чтобы дать место новым. Некоторое время он разглядывал отражения, потом ударил по воде рукой и тут же все исчезло, туманные полоски пропали, огонь свечей с треском зашипел, а Ракис будто очнулся, втянул воздух судорожно, всхлипнул и ошеломленно огляделся.

— Ну вот и все, — мягко сказал Семен. — Все кончено.

Ракис перевел на него взгляд, но казалось, он не понял ни слова из сказанного.

— Ра. Помоги ему.

Семен разрезал веревки, поднял мужчину и посадил на кресло. Ра тут же налила в чашку горячий настой из термоса:

— Пейте. Пейте, Ракис, вам нужно восстановить силы!

Семен выплеснул воду, вернулся, потушил свечи. Ракис сидел все так же, глядя по сторонам, будто бы не до конца понимал, где он.

— Он все выпил?

Ра кивнула:

— Да. Весь стакан.

— Значит, скоро придет в себя… Ракис? Вы не хотите спросить, узнали ли мы, кто вас проклял и почему?

Голова мужчины повернулась в его сторону. Он произнес совершенно чужим голосом:

— Думаете, я не знаю? Теперь?

— Вам нужно поесть и поспать, — Семен сжал его плечо. — Потом все будет проще. Вы научитесь с этим жить. Не сразу, но научитесь. А теперь нужен отдых.

Ра принялась заворачивать свечи в вощеную бумагу.

— А что с ним, господин? Если мне позволено узнать.

— Он видел свою душу, Ра. Только со стороны. Все его деяния предстали перед ним такими, какими и были всегда и теперь между ним и его делами не стоит больше ложь, он не может придумывать оправданий. Он видел все, как есть и думаю, ему не понравилась картина. Как и тебе, в свое время, Ра. Как и твоим друзьям.

— Господин?!

— Самые первые видения, которые были у вас, были всего лишь отражением ваших собственных мыслей, Ра. Вы все сделали сами, я только дал толчок. Но я не открывал перед вами преисподнюю, как ты думала все это время и не посылал за вами демонов, ведь я не слуга тьмы, понимаешь? Все, что было сделано, сделали вы сами.

Теперь и она смотрела на него ошеломленно, будто не зная, верить, или нет.

Семен усмехнулся:

— Я решил, тебе пора узнать это.

Ра будто отмерла, тряхнула головой, наклонилась, взяла сверток со свечами, спрятала в сумку серебряный таз и пузырьки с настоем, и встала. Она не произнесла больше ни слова.

Семен помог приподняться Ракису и сказал:

— Идемте. Пусть вас отвезут домой, хорошо? Поешьте, выключите телефон. Вам нужно поспать.

Они вышли в коридор. Верхний этаж офисного центра был пуст. Семен вел Ракиса под руку и тот едва мог переступать ногами.

— Ваша машина внизу? Есть водитель?

— Да, да, все есть… я сейчас… позову… кого-то из сотрудников. Они все… наверху.

Он порылся в карманах.

— А! Телефон-то остался дома!

— Может быть кого-то позвать? — спросил Семен.

— Да… на этаж выше…

За поворотом вдруг звякнул лифт и кто-то вышел из него.

— Ну вот, попросим этого человека привести вам помощников, хорошо? — спросил Семен.

Ракис тут же вцепился ему в рукав:

— А мой сын? Вы спасете его? Он будет спасен? Я… искуплю… я… — он заплакал, вытирая лицо руками, горько всхлипывая. — Я не знал!

— Господин… — проговорила Ра и подняв голову, Семен увидел Карину.

Она едва вывернула из-за поворота и стояла напротив, сжимая в руках папку с бумагами. На лице у нее застыло выражение недоумения. Взгляд бегал, она то смотрела на Семена, то на Ра, то на Ракиса. Наконец, рванулась вперед:

— Ракис Раимович! Что с вами?

Опустив руку, тот уставился на Семена красными, воспаленными глазами:

— Вы поможете Максиму?! Умоляю!

— Я сделаю все, что смогу. И сегодня же, — ответил тот, мягко отцепляя от себя его пальцы. — Вы знаете эту девушку? Она может вам помочь, или позвать кого-то еще? Здравствуй, Карина.

— Знаю? Д-да. Она поможет. А вы… — он снова попытался вцепиться в рукав Семена снова, но тот убрал руку:

— Мне нужно идти. Чтобы помочь