хотя бы Фитца…

Не знаю, до чего бы мы договорились, но дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился очень, очень злой ректор. Эви вцепилась в его руку и пыталась остановить, но Голд точно не желал останавливаться.

— Что здесь происходит? — рявкнул он, окинув нас пристальным взглядом. — Я вас спрашиваю!

— Сальван! Ящерица ты занудная! — Ларден кинулся к ректору. — Как я рад тебя видеть! Убить тебя мало за просьбу за ними присмотреть.

— Терренс, что с тобой? — Дракон прищурился, принюхался. — Вы зачем его опоили, демоны?

— Он вел себя подозрительно, — пояснил Клеменс. — Все время появлялся рядом, и здесь, и в городе. Мы решили проверить, насколько он опасен.

— Я же вам сказал, что Лардену можно доверять!

— Спасибо, Силь. — Куратор и вовсе развеселился. — Знаешь, ты неплохой ректор, но иногда такой тугодум. Я предлагал тебе допросить Фитца, а ты не хочешь. Или хотя бы его жену. Не любят они нас, зуб даю!

— Терри, помолчи, — попытался дракон, но зелье не давало Лардену прислушаться к голосу друга.

— Э, нет! — Тот вцепился в ректора мертвой хваткой. — И вообще, мы еще не обсудили те часы, которые ты на меня навесил. Бездушная скотина! Мало мне первого курса, так еще и теория…

— Терренс! — зарычал дракон.

— Что — Терренс? Я, между прочим, тут со дня основания, а где привилегии? Где хотя бы минимальная благодарность? А? Отвечай, драконище!

— Вон отсюда, — скомандовал нам Голд. — И еще хоть раз услышу, что вы поите преподавателей своей отравой, высеку! Не посмотрю ни на возраст, ни на пол, ни на происхождение. Вон!

И нас вынесло из кабинета волной драконьего гнева. Вот это влипли…

Глава 11-2

— Силь зол, — подвела итог Эвелина.

— Боюсь, он куда больше, чем просто зол, — ответила я. — Идемте? Радует, что куратор Ларден ни в чем не виноват.

И мы потянулись в общежитие, чувствуя себя одновременно и счастливыми, и несчастными. Ларден не пытался убить моих друзей! Но мы по-прежнему не знаем, кто это сделал.

— Ладно, хватит на сегодня опытов, — вздохнул Рейн. — И куратору стоит принести наши извинения. Вряд ли он безумно счастлив после нашей самодеятельности. Как оказалось, он просто хотел помочь.

— И все равно он нас не любит, — хмыкнула Эви.

— Мне кажется, он не любит всех одинаково, — улыбнулся Клеменс. — Характер такой. Но Голд прав, ничего дурного Ларден не замышлял. И ректор доверяет ему настолько, что рассказал про нас с Рейном, это о многом говорит. Но все-таки, как нам вычислить настоящих преступников? И Лиам все еще не найден.

— Думаю, пока стоит притихнуть, — вздохнула я. — И подумать. Стойте! А зелье раскрытия скрытого? То самое, которое помогло ректору Голду найти старые утерянные вещи. Эви могла бы его выпить и отыскать брата, она ведь его потеряла.

— Недаром все считают тебя вдохновителем, — пробурчат Вилл, а Лем воскликнул:

— Точно! Мелли, ты гений. Немедленно идем в лабораторию, Тим и Мишель говорили, что будут там.

Мы снова воспрянули духом. Да, Лиам — не потерянный носок, но то, что сработало однажды, может снова дать неплохой результат, поэтому мы с ребятами помчались в лабораторию. Казалось, что земля горит под ногами — так мы спешили поскорее проверить свою догадку. И нам повезло: Мишель и Тим действительно оказались на месте, еще не успели никуда уйти.

— И снова вы? — рассмеялся Мишель, увидев нас на пороге лаборатории.

— Мы, — заверила я. — Нам срочно нужна еще одна порция зелья номер один и, на всякий случай, зелья номер два.

Мишель захлопал ресницами, а Тим стукнул брата в плечо:

— Ребятки имеют в виду, что хотят еще пару пузырьков как первого зелья, которое находит потерянное, так и второго, сегодняшнего. Кстати, как результат? Что там ваш куратор?

— Невиновен, — отчеканил Рейн.

— Это скверно, — закивали парни.

— Наоборот, хорошо! — воскликнула я.

— Но теперь мы не знаем, кто настоящий преступник, — добавил Алден. — Сам Ларден подозревает профессора Фитца с супругой.

— Что? — У братьев даже глаза стали больше. — Нет, они не могли!

— Это всего лишь предположения нашего куратора. А как на самом деле, предстоит разобраться. Так как с зельем? Его долго варить?

— Первое два часа, — сказал Тим. — А второго мы запасли на всякий случай, так что есть готовый флакон. Погуляйте пока, оно не сильно приятно пахнет, когда варится.

Дверь распахнулась за нашими спинами. Я обернулась и поняла, что день превратился в какой-то фарс! Потому что на пороге снова стоял ректор Голд.

— Студенты, мне нужно двадцать порций… — начал было он, увидел нас и осекся.

— Ректор Голд? А мы уже уходим! — заверили его дружно и попытались бочком протиснуться к выходу, но тот гаркнул:

— Стоять!

Мы едва не подскочили, замирая на месте, даже невозмутимый Рейн.

— Вы что опять удумали? — прищурился Голд. — Мало вам одного выведенного из строя профессора, вам новых подавай?

И его глаза блеснули зеленью. Похоже, скоро человек снова превратится в грозного дракона. То-то Эви расстроится…

— Признавайтесь! — требовал ректор.

— Сальван, ты все не так понял. — Эвелина затрепетала ресницами, вызвав огонь на себя, и ректор немного смягчился. — У Мелли возникла прекрасная идея: я выпью то зелье, которое превратило тебя в человека, и, возможно, смогу увидеть, где находится мой потерянный брат.

Голд прищурился, будто раздумывая, слопать нас сразу или потом.

— Ладно, — выдал он. — Уоррены, варите зелье. Если оно не подействует, тогда приготовите мне двадцать флаконов «Болтушки».

— Зачем вам столько? — поинтересовался Тим.

— Буду опрашивать преподавателей, — ответил Голд. — Кто-то должен что-то знать. А теперь посторонние должны покинуть лабораторию. И когда решите применить зелье, не забудьте пригласить меня.

Мы заверили дракона, что без его бдительного ока Эви ничего пить не будет, и вышли из лаборатории. Начинало смеркаться. Сухая листва шуршала под ногами.

— Вернемся в общежитие? — предложила я.

— Давайте пройдемся немного, — воспротивилась Эвелина. — А то у меня такое чувство, что мы бежим, как белки в колесе.

— Согласен, — кивнул Алден. — Я тоже чувствую себя измочаленным.

— Тогда пройдемся. — Я не стала возражать и взяла Рейна под руку.

Алден шел рядом с Эви, Лем бдительно приглядывал за Виллом, а вот принц казался мрачнее тучи. Так и чудилось, что вот-вот грянет гром. Что не нравилось его высочеству, оставалось только догадываться. Он не делился с нами сокровенными мыслями. У меня возникло ощущение, что принц и вовсе ни с кем не был откровенен. Почему? Кто мог бы сказать?

— Какая мерзкая погода, — пробормотал Вильгельм, подбрасывая носком ботинка очередной сухой лист.

— А мне нравится, — откликнулся Клеменс. — Простор, свежо, тихо.

— Как в могиле.

— Ты там не