С трудом подняв руку, хлопаю ладонью по прикроватной тумбочке, пока мои пальцы не нащупывают телефон – наверняка звонит Сэм.

Смотрю на экран, но он, к моему удивлению, темен. Нет сообщений о входящих звонках, однако звон не прекращается. Если это не мой мобильный, то откуда же идет сигнал?

Сажусь, пытаясь определить источник звука.

В моей комнате нет стационарного телефона, он есть только наверху, а в мобильном моей мамы установлена другая мелодия звонка. И всё же где-то, совсем рядом, звонит телефон.

Меня окатывает волна ужаса: взгляд мой падает на сумочку Кимберли, лежащую на письменном столе. Не может быть. Подхожу к столу, сердце оглушительно колотится в груди. Звук определенно исходит из сумочки. Резким движением открываю ее. На дне лежит мобильный Кимберли, заключенный в блестящий синий чехол, на экране мигают слова «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР». Телефон звонит. Это невозможно. Мобильный Ким постоянно был разряжен, так каким же образом он не разрядился за несколько месяцев?

Телефон звонит.

Опасливо протягиваю руку, нажимаю зеленую кнопку и прикладываю телефон к уху.

– Алло?

В трубке раздаются шипение и треск, какое-то жужжание и приглушенные голоса.

– Слы… иш… меня?… Не должен…

– Кто это? – спрашиваю, крепче прижимая телефон к уху, изо всех сил напрягаю слух. Но в трубке воцаряется тишина. Отнимаю телефон от уха: экран погас. Жму кнопку включения, но мобильный отказывается включаться, потому что батарея давно разряжена.

Быстро запрыгиваю обратно на кровать, вырываю шнур зарядки из своего телефона и подключаю мобильный Кимберли к сети.

Подтаскивая к кровати стул, плюхаюсь на него и с замиранием сердца наблюдаю, как на экране мобильного возникает изображение батарейки, в нижней ее части мигает красная полоса. Наклоняюсь над прикроватной тумбочкой, не сводя глаз с телефона. Кто же, черт возьми, звонил?

Я жду, жду, но телефон отказывается заряжаться. Мои веки тяжелеют. Помню, как надоедал Кимберли, требуя, чтобы она купила новый телефон, такой, чтобы можно было нормально заряжать, но она так и не сподобилась. Итак, я сижу и жду.

Просыпаюсь как от толчка и понимаю, что опять лежу в кровати, с головой укрытый одеялом.

Я даже не помню, как снова лег.

Ругая себя на чем свет стоит, перекатываюсь на бок и протягиваю руку к телефону Кимберли, ощупываю тумбочку, осматриваю ее со всех сторон. Телефона нигде нет.

Неужели я отключил его от сети, будучи в полубессознательном состоянии?

Перегибаюсь через край кровати, оглядываю пол, и тут кровь приливает к моей голове, так что шрам отдается болью. Пометка на будущее: мой мозг еще не готов к таким резким движениям.

На полу ничего нет.

В смысле, там валяется пачка печенья «Поп-тартс», а телефона нет.

Выбираюсь из постели, осматриваю письменный стол в поисках сумочки Кимберли, но… ее там нет. Место, где она лежала вечером, пусто.

Бессмыслица какая-то.

Медленно поворачиваюсь к шкафу. Вообще-то, если подумать хорошенько, бессмыслица – это если бы сумочка действительно лежала на столе. Я не клал ее на стол, сумочка по-прежнему…

Открываю шкаф и сразу натыкаюсь взглядом на коробку, задвинутую в самый угол, туда, где она всегда и стояла.

Поднимаю крышку и вижу туфлю, диско-шар и…

Сумочку, в которой лежит телефон, его экран выключен, батарея разряжена.

– Ничего этого на самом деле не было! Всё у тебя в голове! – пыхтит Сэм на следующее утро, пытаясь угнаться за мной.

Перепуганный до смерти, я развил скорость, достойную спортсмена-марафонца, и это с моей-то недавно сломанной ногой.

Пока мы преодолевали первую милю, я рассказал Сэму про случай с телефоном, с трудом подбирая слова, чтобы описать произошедшую прошлой ночью чертовщину.

Сэм всегда мыслил логически, возможно, он сможет мне помочь всё прояснить.

– Сэм, я видел, как телефон звонит. Я слышал чей-то голос на том конце линии. Могу описать всё в деталях. Всё это совершенно не походило на сон.

Нога подгибается, и я резко останавливаюсь. Упираюсь ладонями в колени, силясь выровнять дыхание, перед глазами пляшут черные точки.

– Я не говорил, что тебе это приснилось, – замечает Сэм, останавливаясь рядом со мной. – Но у тебя ведь была черепно-мозговая травма.

– Почему эти видения до сих пор продолжаются? Я соблюдаю все рекомендации врача. Принимаю таблетки, делаю упражнения для улучшения памяти, веду активный образ жизни. Но стоит мне только обернуться, как я вижу Кимберли, – расстроенно говорю я. – Она ведь собиралась со мной порвать, а теперь не может оставить меня в покое?

Не знаю, кто из нас двоих больше потрясен этими словами. И как это я такое ляпнул?

Сэм просто смотрит на меня с нечитаемым выражением лица.

Во мне вновь вскипает чувство вины, но в глубине души я чувствую, что в моих словах есть доля истины. Кимберли сказала, что больше не хочет оставаться со мной, и всё же, стоило мне хоть отчасти вздохнуть спокойно, как она появляется, мучает меня мигренями и приступами боли, воспоминаниями о той аварии. Возникает у меня перед глазами всякий раз, стоит мне подумать о будущем.

Я изо всех сил пытаюсь жить сам по себе, делаю то, чего хотела от меня Ким. Так почему же она не дает мне спокойно жить?

– Вдруг это не пройдет? – спрашиваю я, сердито потирая шрам. – Вдруг меня будут посещать видения и звуковые галлюцинации, пока я не сойду с ума? Мне так больно видеть ее, думать, что она всё еще здесь.

– Тебе больно? – фыркает Сэм и смотрит на меня. – А тебе не приходило в голову, что ты не единственный скорбишь по ней, Кайл? – Теперь я замечаю, как напряжены его плечи. – Я убить готов, лишь бы снова ее увидеть.

– Сэм, я…

– Тебе хоть раз приходило в голову поинтересоваться, как дела у меня? Всё ли хорошо со мной? – спрашивает он. – Ты звонишь мне, только если у тебя проблемы, хочешь поговорить, только когда дело касается тебя.

Выслушивая его обвинения, я чувствую себя полным ничтожеством, и всё же для Сэма всё несколько иначе. Это ведь я находился в машине тем роковым вечером. Именно я сидел за рулем, из-за меня моя девушка погибла в аварии.

Несколько секунд мы гневно смотрим друг на друга; из-за последних нескольких месяцев пошатнулась наша многолетняя дружба.

– Она была и моим другом, – тихо говорит Сэм. – Для меня она тоже была особенной.

– Прости, Сэм. Я знаю, что так и было. – Делаю глубокий вдох и смотрю на беговые дорожки. – Я оказался паршивым другом. Я… не знаю, что делаю.

Сэм пожимает плечами и длинно выдыхает.