Однажды знакомый сказал мне, что нанял человека на работу, потому что тот пришел на собеседование в розовых носках. Все кандидаты были одинаково подготовлены, поэтому после долгого дня собеседований выделиться одному из них помогли лишь яркие носки. Должен признать, эти розовые носки не слишком отличаются от татуировки Бурджу, которая произвела на меня не меньшее впечатление, чем ее великолепное резюме. Если задуматься, что привлекло меня в том или ином кандидате, которого я в итоге нанял, окажется, что подобные мелочи цепляли меня довольно часто. Шутка в самом конце собеседования. Интересный навык из резюме. Необычные очки или задорный смех. При подборе персонала на каждом интервью я хочу понимать, каковы ценности потенциального сотрудника и какой у него характер. Поскольку на собеседования приглашаются лишь обладающие необходимыми навыками кандидаты, я в итоге читаю их самих, а не их резюме.

Все это говорит, что на собеседованиях мы должны быть самими собой. Неожиданный ответ или интересная история из жизни могут сыграть вам на руку. Учитывая, насколько ограничена результативность, стоит использовать любую возможность выделиться, потому что это может принести огромную пользу.

Поспешу оговориться, что я не призываю вас делать ставку исключительно на подобные уловки. Одно дело — выделиться из толпы, и совершенно другое — эту толпу распугать. Не забывайте: когда нам не хватает четких данных, мы ориентируемся на мелкие факторы, порой сами того не сознавая, поэтому важно не перегнуть палку. Бурджу набила татуировку не с целью произвести на меня впечатление — она уже была у нее на коже. Но эта татуировка показала мне новую грань ее личности, сделав ее уникальной, а когда результативность ограничена, именно такие мелочи и выходят на первый план.

Если музыкальное исследование и говорит нам о чем-то, так это о том, как важны невербальные аспекты нашей самопрезентации. Не имея возможности определить победителя исключительно на основании музыки, судьи принимают решения, ориентируясь на другие аспекты выступления. Например, на одежду музыканта, на манеру его игры, на артистичность и мимику. Именно эти факторы всплывают на поверхность мутных, почти не поддающихся количественной оценке музыкальных вод.

* * *

Каким бы престижным ни был конкурс, некоторой субъективности не избежать. Возьмем, к примеру, Международный музыкальный конкурс имени королевы Елизаветы[47], сравнимый по значимости с American Idol для поп-музыки. Этот конкурс зажигает звезды с 1937 года — сначала состязались лишь скрипачи, а затем к ним присоединились пианисты, вокалисты, виолончелисты и композиторы. Скрипачу-победителю не только выписывается солидный чек, но и на четыре года дается в пользование заветная скрипка Страдивари. Но самое главное — победа в конкурсе приносит престиж, открывает музыканту двери в элитные концертные залы и позволяет заключить выгодные контракты на запись музыки по всему миру.

Конкурс считается весьма справедливым — его судьи даже следуют ряду протоколов, чтобы избежать пристрастности. Каждый год на конкурс со всего света приглашаются восемьдесят пять исполнителей. В Брюсселе из них выбираются двенадцать финалистов, которым затем предлагается исполнить один и тот же концерт, сочиненный специально для конкурса. Поскольку все играют одно и то же новое произведение, никто не может выиграть, отточив мастерство на произведении по собственному выбору. Кроме того, порядок выступления финалистов определяется по жребию, а ноты раздаются всего за неделю до финала, чтобы все в итоге оказались в равных условиях. Каждый вечер финальной недели в назначенное время перед судьями выступают двое музыкантов, и их выступления оцениваются сразу. Сдав бланки, судьи уже не могут изменить оценки. Они также не совещаются друг с другом. Такое внимание к деталям делает этот конкурс лучшей в классической музыке попыткой выбрать и вознаградить самых талантливых исполнителей.

И все равно процесс несовершенен. Посмотрим на конкурс пианистов. С 1952 по 1991 год состоялось одиннадцать конкурсов, причем правила для них не менялись. Поскольку порядок выступления определяется по жребию, самый талантливый исполнитель может выступить в любой момент. Но, изучив результаты за сорок лет, мы увидим любопытные закономерности. Прежде всего конкурс еще ни разу не выигрывал ни один исполнитель, выступавший в первый день. Среди победителей было всего двое выступавших во второй день и один выступавший в последний день. Половина из оставшихся восьми победителей выступала на пятый день конкурса. Странно, не так ли?

Само собой, это могло быть просто совпадение. Бросая кость, мы полагаем, что последовательность 3, 5, 6, 3, 1, 2 гораздо вероятнее, чем 6, 6, 6, 6, 6, 6. Выбросив с первой попытки одни шестерки, мы спишем это на божественное вмешательство. Правда в том, что обе последовательности выпадают с одинаковой вероятностью. Итак, мы могли бы списать результаты музыкального конкурса на удачное совпадение. Однако двое экономистов изучили конкурс под своим статистическим микроскопом и пришли к выводу, что случайность не объясняет такой результат. Выступавшие в первый день финальной недели имели гораздо меньшие шансы на победу и систематически оказывались почти на три позиции ниже выступавших в пятый день. Имел значение и порядок выступления в конкретный день. Выступавшие вторыми, как правило, оказывались на позицию выше выступавших первыми. Играл свою роль и пол музыкантов: при прочих равных мужчины обычно оказывались на две позиции выше женщин. Выступающая первой в первый день финальной недели женщина оказывалась примерно на шесть позиций ниже столь же талантливого мужчины, который выступал вторым на пятый день.

Очевидно, что в этом конкурсе имеет место сильная дискриминация по половому признаку. Однако это не единственный решающий фактор. Эксперты указывают на два других аспекта, связанных с принципом организации состязания. Во-первых, это единственный конкурс, где всех участников просят исполнить один и тот же концерт, что должно поставить их в равные условия. Но концерт нов как для скрипачей, так и для судей. Лишь немногие из членов жюри в полной мере слышат музыку, читая ноты, ведь мелкие детали замечаются только после нескольких прослушиваний. Когда судьи впервые слышат концерт в исполнении первых финалистов, они слушают совсем незнакомое произведение. Постепенно они узнают его все лучше. В первый день музыка совсем свежа, поэтому члены жюри, вероятно, не проявляют полного внимания к ее исполнению, тонкостям игры конкурсанта, а также выбранному тону и цветовой окраске композиции.

Во-вторых, даже если бы судьи могли оценивать первого выступающего по заслугам, этот музыкант все равно был бы обречен из-за другого правила, которое должно обеспечивать беспристрастность оценки: категорического запрета менять оценки после сдачи бланков. Представьте, что вы судья и вас поражает выступление первого музыканта. Рискнете ли вы поставить ему максимальный балл? Вряд ли. Сделав это, вы загоните себя в угол, ведь вполне вероятно, что впереди вас ждут еще более впечатляющие выступления. По ходу финала члены жюри начинают не только лучше слушать выступления конкурсантов, но и лучше их оценивать. Кроме того, они все более охотно награждают понравившиеся им выступления, постепенно смягчаясь по отношению к конкурсантам.