— Ладно, оставим временно губернатора и Деренталя в покое!

— Хотелось бы! — Андрей затушил окурок о дно пепельницы. — У тебя есть еще вопросы?

— Если позволишь! Тебе кто-нибудь угрожал? Ты ведь сказал, что наверняка знаешь, кто тебя заказал!

— Честно сказать, иногда по таким пустякам заказывают… Жену увел, по морде съездил… Сотню поводов можно найти…

— Нападение тщательно готовилось, пустяками здесь не пахнет.

— Знаю, что не пахнет. Для этого ты мне и нужна, чтобы понять, кем это инспирировано.

— Инспирировано? — Надежда с еще большим интересом посмотрела на своего «крестника». — Но для этого ты должен быть предельно откровенным. Например, я хочу знать, где ты провел ночь, и с кем?

— Ночь я провел на Чулпане. Один, не считая охраны.

— На Чулпане?

— Ну, да! Это озеро. С соленой водой. Промилле (сноска: единица измерения количества соли в воде) почти как в Мертвом Море. Неподалеку вовсе горячие ключи бьют. Их здесь аршанами называют. У меня на Чулпане несколько домов, вроде хутора, на самом берегу. Там раньше фактория была. Пушнину принимали. Еще до революции. В советские времена турбазу открыли, а лет десять назад закрыли. Не ехали туристы в наши края… Если бы не купил, разбомбили бы до основания. Окна и двери все унесли. Стены стали рушить на кирпич… Представляешь, сто лет дома стояли, а тут в одночасье могли разрушить. Купил за бесценок, теперь кое-кого жаба душит. Разборки устроили, почему продали, отчего дешево, не дал ли кому на лапу? А когда все в руинах лежало, всем было наплевать. А теперь додумались, памятник архитектуры районного значения . Так он потому и стал памятником, что я хутор чуть ли ни с нуля восстановил, кое-как чертежи в архиве отыскали. Вот кое-кто теперь ночами не спит, все думает, как его к рукам прибрать. Только кишка тонка. Озеро-то целебное, а только часть берега доступна для купания. Это я дно расчистил, старые вонючие кошары снес, песку завез на пляж, купальню соорудил…

— И кто ж такой прыткий?

— Да бугор местный, глава районной администрации. Эта фактория до революции вроде бы его прадеду принадлежала. Но о народном достоянии он как раз больше всех и базлает. И о бандитах-бизнесменах, обо мне, значит!

— Думаю, бугор твой отпадает, — Надежда потерла пальцами виски. — Вряд ли ему по силам подобная операция: заблокировать переезд, остановить поезд, мощные мотоциклы… Один стоит больше, чем весь районный бюджет. У него есть какие-то источники дохода помимо зарплаты?

— Нелегальные, что ли?

— На легальные таким смелым не будешь? Или авторитетная крыша?

— Да доит помаленьку местных, только удои слабоваты. В районе особо ловить нечего. Те, что крупнее, золотой прииск и угольный разрез, давно в оффшорах. Может, и имеет с них что-то, но вряд ли. Там ребята крутые, сами кого угодно за вымя возьмут.

Надежда хмыкнула, а вслух сказала:

— Ладно, займусь я твоим бугром. Как, кстати, его фамилия?

— Лутошников. Дмитрий Андреевич. Бывший директор школы. — Только, — Андрей махнул рукой, — несерьезно это. По-моему, ложный след.

— Ложный не ложный, а проверить стоит.

— Честно сказать, меня другое волнует, — Андрей нахмурился, — и здесь как раз нужны будут твои хватательные рефлексы. — Он выдвинул ящик стола, достал тонкую папку и подтолкнул ее Надежде.

Она открыла папку. В ней лежала вырезка из газеты. Все до единой строчки были подчеркнуты красным фломастером, а на полях пламенели восклицательные знаки.

— Что это? — удивилась Надежда.

— Это из отдела по связям с общественностью постарались. Завтра я тебя с пресс-секретарем познакомлю.

— У тебя есть пресс-секретарь?

Андрей насупился:

— Ты что, меня за пацана держишь? У меня серьезная контора.

— Я уже поняла. — Она взяла в руки вырезку. — Это надо прочитать сейчас? Или ознакомиться на досуге?

— Сейчас! А на досуге я тебе еще кое-что подброшу. Не возражаешь?

Надежда покачала головой:

— Кажется, досуг мой на эти две недели откладывается.

— Правильно кажется, — согласился Андрей и требовательно произнес. — Читай, а после я тебе кое-что объясню.

Надежда прочитала заголовок вслух:

— «Лесопромышленная компания „Континент Вуд Инвест“ стала миноритарным акционером ОАО „Целлюлозно-картонный комбинат «Баргузин“, —и подняла глаза на Андрея: — Боюсь, это не для моего слабого ума. Что значит, «миноритарный акционер»?

—Тот, у кого ничтожное количество акций в количественном и в процентном отношении, — буркнул Андрей.

Он отошел к выходящим на галерею дверям и снова закурил.

А Надежда принялась читать дальше. Времени ушло немного, сообщение было довольно коротким:

«Лесопромышленная компания „Континет Вуд Инвест“, одним из портфельных инвесторов которой является группа „Основной элемент“, стала миноритарным акционерам ОАО „Целлюлозно-картонный комбинат „Баргузин“. Об этом корреспонденту газеты «Российский коммерсантъ“ сообщил в среду представитель Союза лесопромышленников Ф. Ячник.

В настоящее время ЛПК «КВИ» ведет переговоры с акционерами комбината об увеличении своего пакета акций до контрольного. При этом новые собственники считают ключевым вопросом необходимость коренной реконструкции и экологической модернизации производства, что позволит резко повысить конкурентоспособность продукции комбината».

Она еще раз пробежалась взглядом по статье. Жирно были подчеркнуты название фирмы «Континент Вуд Инвест» и словосочетания: «ведет переговоры с акционерами комбината об увеличении своего пакета акций до контрольного » и «считают ключевым вопросом необходимость коренной реконструкции и экологической модернизации производства». Возле них наблюдался самый мощный конвой из восклицательных знаков.

Надежда отложила вырезку в сторону.

— Думаю, мне потребуются сейчас ручка и блокнот. Открываем ликбез для экономически безграмотных теток.

— Теток? — поднял в удивлении брови Андрей. — С чего вдруг?

— Знаешь, в экономике я — полная тетка, — улыбнулась Надежда, — по уголовщине — милиционер , — а по жизни все-таки женщина !

— Понял! — расплылся в ответной улыбке Андрей. — Будет тебе белка, будет и свисток, женщина!

— Насколько я понимаю, комбинат «Баргузин» очень дорог тебе, — Надежда кивнула на лежавшую на столе газетную вырезку.

— Как ты угадала? — скривился Андрей. — Это мало сказать, что дорог… Дело в том, что «Сайбириан Палп Энтерпрайзес» принадлежит контрольный пакет акций «Баргузина», более 60 процентов. Но эти люди, — он ткнул пальцем в газету, желают его у нас отобрать. И действуют при этом крайне нагло и агрессивно.