мне и ребенке?

— Нет. Это лишь даст ей то, что она хочет, заставив мою жену подтвердить отцовство перед фанатами. Забей.

— Шторм, мне так стыдно. Очевидно, что она пришла с Майклом ради компромата, и случайная встреча со мной была для нее просто вишенкой на торте.

— С ней покончено. Я только сейчас получил сообщение от Ашера. Все участники группы и наши жены подают на нее иск о воздержании и прекращении незаконных действий. Документы будут в доме к понедельнику.

— Мы правда можем это сделать?

— Как видишь, да.

Я издала вздох облегчения.

— Мне правда надоело все это дерьмо.

— Понимаю, детка. Мне тоже. Обычно я не позволяю этому дерьму достать меня. Я просто скучаю по тебе и слетел с катушек. Говорить что-либо о тебе и нашем ребенке под запретом. Я не позволю ей портить жизнь моей семье.

Малышка снова пинает меня, словно знает, что происходит, и тоже злится.

— Могу я тебе кое-что сказать? — спрашиваю его, прежде чем попрощаться.

— Что угодно.

— Просто хочу, чтобы ты знал, как сильно люблю тебя, и не могу дождаться, когда снова мы с малышкой увидим тебя. Ты станешь потрясающим отцом… Она будет любить тебя так же сильно, как и я.

Хотя мы не говорили об этом с тех пор, как он поделился со мной запиской, знаю, что слова Бритни все еще преследуют его, особенно то, что он не заслуживает ребенка.

Несколько мгновений он молчит, затем отвечает:

— Порой мне нужно это слышать. Я люблю вас обеих и никуда не уеду, пока Фасольке не исполнится, по крайней мере, год. Или, может быть, даже когда сядет за руль. Хотя об этом я ещё подумаю.

Я смеюсь.

— Я была бы не против. Может, нам просто назвать ее Фасоль.

— Нет. Ее имя совершеннее, и лучше, чем Фасолька. Увидишь.

ГЛАВА 15

Эвелин

Я прислоняюсь к дверному косяку и фотографирую Шторма, сидящего на полу детской в окружении кусков дерева, шурупов и разного оборудования. Перед ним разложена инструкция, и он что-то бормочет себе под нос. Хейло проходит через комнату и плюхается на край бумаги.

— Мне казалось, будет проще, — говорит он, поднимаясь и завязывая свои длинные волосы резинкой.

— Давай помогу.

— Нет. Этим должен заниматься отец. И ты можешь родить в любую минуту.

— Мне рожать только на следующей неделе.

Он встает и потягивается.

— Надо быстро сбегать в хозяйственный, не хватает несколько винтиков.

— Ладно. Я останусь здесь и приготовлю нам обед, пока тебя не будет.

Он притягивает мое огромное тело в свои объятия и нежно целует, потирая поясницу. Не могу дождаться, когда появится ребенок и я, наконец, вернусь в свою прежнюю форму. Шторм был великолепен, все время обнимал меня и всегда заставлял чувствовать себя такой же красивой и сексуальной, как раньше, но мне не по себе и чувствую слабость.

* * *

После того, как Шторм уходит, я вывожу Нико во двор, чтобы он прогулялся несколько минут. Затем начинаю нарезать овощи для салата.

Не прошло и пяти минут, как раздается звонок в дверь. Вытирая руки полотенцем, я ковыляю в прихожую и открываю дверь. На пороге стоит Ашер, его длинные волосы обрамляют бородатое лицо из-под черной шапочки. Он, как я называю, в деловой одежде в стиле гранж — черный пиджак поверх белой футболки, потертые джинсы и байкерские ботинки. Позади него на нашей подъездной дорожке припаркован его красный «Порш».

— Привет, красавица. Приехал проведать вас, ребята, — он целует меня в обе щеки и заходит внутрь. Когда я впервые увидела Ашера, то испугалась. Его пристальный взгляд и мрачная аура, а также сходство со Штормом пугали и заставляли чувствовать себя неуютно. Но теперь, когда я знаю его, люблю как брата.

— Шторм поехал за новыми шурупами; он пытается собрать кроватку. Но скоро вернется.

— Пытается, — повторяет он со смешком, следуя за мной на кухню. Он садится на табурет по другую сторону гранитного островка, на котором я режу, и берет персик из корзины с фруктами.

Я улыбаюсь ему.

— Я немного нервничаю из-за этого.

— Я бы тоже нервничал. Радуйся, что он не использует суперклей и клейкую ленту.

Я смеюсь, и внезапно по бедрам стекает жидкость. Боже мой. Я что, только что описалась? Смотрю на свои ноги — на полу небольшая лужица прозрачной жидкости.

— Эви?

Я смотрю на него и кладу нож для чистки овощей.

— Кажется, у меня только что отошли воды.

Его глаза оживают.

— Сейчас? — он вскакивает и обходит вокруг, чтобы убедиться.

— Пора, — говорит он. — Пойдем, я отвезу тебя в больницу. — он нежно берет меня за руку, но я вырываюсь из его хватки.

— Нет… Без Шторма я никуда не пойду.

— Эви, больница находится в получасе езды. Мы не можем сидеть здесь и ждать. Я позвоню ему по дороге, он встретит нас там.

Я хватаюсь за стойку, когда начинаю паниковать. Что, если он не успеет? Я не могу сделать это без Шторма — он моя опора, и это самое страшное событие в моей жизни. Мы ходили на все занятия вместе. Мне нужно, чтобы он помог мне дышать, тужиться и кричать.

Ашер гладит меня по спине, и я таю.

— Все будет хорошо, обещаю. Я буду с тобой, пока он не приедет. Эмбер родила Кензи меньше, чем за два часа. Я бы не стал ждать здесь, если только ты не хочешь рискнуть родить ребенка на кухне.

— Два часа? — не думала, что ребенок может родиться так быстро. И вообще займет столько времени.

Он кивает.

— Ребенок вот-вот родится.

Я позволила ему вывести меня из кухни.

— Подожди, дай мне переодеться. Я приготовила кое-какую одежду в спальне.

Переодеваясь в новое платье в цветочек, я пытаюсь дозвониться Шторму из спальни, но он не отвечает. Связь проходит по местным дорогам, так что не удивлена. Сделав глубокий вдох, успокаиваю себя ради ребенка. Не могу сидеть здесь, плакать и тратить время впустую.

— Готова? — спрашивает Ашер, когда я возвращаюсь по коридору.

— Подожди… Ещё нужна моя сумка для больницы. Только сейчас вспомнила.

— Где она?

Я указываю на шкаф для одежды в прихожей.

— В шкафу.

Он забирает мою сумку, пока я пытаюсь снова позвонить Шторму, но меня перебрасывают на голосовую почту.

— Не могу до него дозвониться, — говорю я, и слезы наворачиваются на глаза.

Ашер спокойно улыбается мне.

— Позвоним ему, когда доберемся до подножия холма, и он встретит нас в больнице.

Я скептически смотрю на него. Я хочу дождаться