Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через десять минут подъехали к грязно-желтому административному зданию и, поднявшись на третий этаж, сели на скамеечку у кабинета, ожидая очереди. Костя снова влез в смартфон, продолжив решать шахматную задачку, а Марианна вгляделась в стенд напротив, на котором висели какие-то нормативно-правовые бумаги. С интересом вчиталась в порядок формирования земельных участков под многоквартирными домами.
Их очередь подошла минут через десять. Из кабинета Киры Гурьевны, понурившись, выбрался средних лет мужчина с кипой документов в небольших, аккуратненьких ручках. Аблокатов знал его.
– Ну чего, Петя, отшила тебя ее светлость? – ехидно спросил он.
Петя пробасил в ответ, даже не взглянув на Аблокатова:
– Какая она светлость? Побойся бога, Костян.
И был таков. Ро, поднявшись, пошла в сторону кабинета, кивком пригласив за собой Костю. Тот даже и не думал вставать:
– Милая, я, наверное, отсижусь здесь, ладно? Давай сама…
Марианна пожала плечами и зашла внутрь. Аблокатов закрыл глаза, прислушиваясь к происходящему. Из кабинета не доносилось ни звука. Тишина. Костя встал и нервно прошелся по залитому ярким люминесцентным светом коридору третьего этажа. Сделал диагональ и вернулся к двери. Тишина. Снова сел на скамейку. В этот момент дверь распахнулась, из кабинета пулей вылетела Кира Гурьевна и умчалась куда-то в сторону туалетов, в другой конец коридора.
Аблокатов опасливо заглянул внутрь. Марианна сидела на стуле для посетителей, глядя в окно, за которым начинал накрапывать мелкий осенний дождик. Неожиданно на карниз приземлился голубь, мокрый и взъерошенный. Марианна встала и приблизилась к окну, разглядывая гостя. Аблокатов зашел в кабинет и тихонько спросил у Ро, тоже рассматривая птицу:
– Подписала?
– Нет, – так же тихо ответила она. – Порвала все наши протоколы согласования границ. Вон они, из урны торчат.
Марианна кивнула в сторону черного мусорного ведра. Костя ожидал чего угодно, но только не этого.
– Что-то тихо у вас было. Странно для такого итога.
Голубь повернулся клювом к стеклу. Ребята отчетливо разглядели черные бусинки его глаз.
– Она молча меня слушала минут пять, а потом взяла бумаги и так же молча разорвала.
– А чего убежала, как будто ее клещ укусил?
– А я сказала ей, что сняла все на телефон и завтра понесу запись вместе с заявлениями в прокуратуру. Она сначала потянулась к местному телефону, но потом передумала, покраснела, выбежала…
Аблокатов улыбнулся, глядя на мокрую птицу:
– Молодец. Здорово придумала. Угадала. Больше всего на свете Кира Гурьевна боится клещей и прокурорских проверок…
На карниз откуда-то сверху совершил посадку еще один голубь, видимо, подружка первого. Прижавшись к приятелю, птица тоже уставилась на ребят. Марианна шагнула в сторону Кости и сказала, посмотрев на него:
– Я ничего не придумывала.
– В смысле? – удивился Аблокатов.
– Я действительно снимала.
– Зачем?
Марианна не ответила. В кабинет влетела его хозяйка. Уперлась взглядом в Костю.
– Константин Сергеевич. Покиньте, пожалуйста, мой кабинет, – сухо произнесла Кира Гурьевна, и Аблокатов вышел в коридор, где под дверью уже скапливался народ, также требующий приема.
Марианна появилась через пять минут. Медленно пошла к выходу.
– И чего? – спросил Аблокатов.
– Сказала привезти новые протоколы сегодня после обеда. Извинилась.
– Да ладно?! – второй раз за пять минут удивился Костя. – Ты это снимала? Покажи…
– Аблокатов, ты прикидываешься или правда дурак? – срезала его Ро, и тот, стихнув, уныло поплелся рядом. Потом встрепенулся:
– Пойдем кофейку выпьем? Угощаю… Здесь внизу есть кафешка…
– Давай, – согласилась Ро.
А в это время в офисе Дмитриевский просто влетел в переговорную, взъерошенный и чрезвычайно взволнованный. В комнате сидел задумчивый, чем-то опечаленный Забирохин.
– Марат, шведы едут! Через час здесь будут! А ты накурил тут, как взвод солдат… Давай проветривай… Что это у тебя? – Денис окинул взглядом бумаги, касающиеся Марианны. – А… – вспомнил он. – Ведешь расследование? Ты на какой стадии? Следствие? Уже дознание? Или будешь предъявлять обвинение?
Марат невозмутимо направился к окну.
– Денис, тебя вообще не беспокоит, что в фирме трудоустроен человек с левыми документами и мы так и не знаем, кто она? – Забирохин открыл окно и вернулся за стол. – Или ты действительно думаешь, что она инопланетянка?
Дмитриевский промолчал, оглядывая переговорную в поисках недочетов. Шведы, о которых он только что заявил, были потенциальными клиентами на покупку огромного и дорогого земельного участка. Он вел их около года и уже потерял надежду, а собственник, что доверился ему эксклюзивным агентским договором, начал роптать. А тут звонок: едем. Из аэропорта, сразу к тебе. Сегодня смотрим документы, а завтра участок. Наконец ответил, глядя Марату прямо в глаза:
– Я не думаю о ней. У нее интересные идеи, и некоторые из них я взял в работу, но мне есть о чем думать, поверь. Возьми, хотя бы этих шведов… Ну как так…Они уже едут, а ты сидишь и куришь в переговорной…
– Да уж. Неожиданно, – ответил Марат и аккуратно сложил бумаги в темно-синюю папку. – Пойду я, Динь…
– Давай, – ответил тот, протягивая ему руку. – Звони, если что найдешь…
– Конечно, – сказал Марат и вышел из переговорной.
Шел одиннадцатый час понедельника. К Вите потихоньку возвращалась способность мыслить аналитически. Вечер воскресенья он так и провел на вокзале, в панике, помноженной на сильнейшее похмелье. Болела голова, было холодно, но страх того, что он остался без денег и документов в незнакомом месте, сковывал его, не позволяя двигаться. Даже не вставая в уборную, он вновь заснул, сидя на пластиковой скамейке в зале ожидания, и проснулся уже в понедельник от дикой жажды, которая и заставила его встать и начать поиски туалета.
Витя осмотрелся. Скамеек в зале было всего пять. Чуть ближе к выходу на одной из них расположился не самый опрятный мужчина крайне неопределенного возраста. Трезвость соседа также вызывала сомнения, поэтому Витя не стал рисковать, начиная диалог с ним, а сам направился искать туалет. И, конечно же, почти сразу нашел его, выйдя из зала ожидания в небольшой грязный коридор, который вел в другой зал ожидания – побольше. Умылся, выпил воды из-под крана и вышел на улицу, пытаясь закутаться в свой странный черный пуловер. Недалеко отойдя от вокзала, Витя повернулся к нему и прочитал ничего не сказавшее ему название станции. На белой, видимо, совсем недавно подкрашенной стене темнела надпись «Ст. Орск».
«Надо звонить, – билась мысль в голове. – Попроси телефон у какого-нибудь прохожего подобрее – и звони, звони, звони…»