– Сейчас буду. Руки сполосну.

И вышел в уборную. На секунду задержался у зеркала и, вглядываясь в свое отражение, вдруг шепнул ему, неожиданно даже для себя:

– Моя девочка!

Глаза в зеркале светились от счастья.

* * *

А в это время Денис Александрович Дмитриевский бороздил шагами просторы своего кабинета, находясь в состоянии сколь радостном, столь и возбужденном. В прошлую пятницу шведы перевели первый транш по подписанному договору, и документы ушли на регистрацию. И, как следствие, он получил первый агентский платеж, уже в соответствии со своим договором с продавцом. Также сделка по Уральской выходила на финишную прямую, без осложнений. Но причина его возбужденного состояния крылось не в этом.

В обед Денис все-таки позвонил Фаруху и согласился на внутреннее расследование. Тот встретил новость спокойно, но было видно, что Фаруху стало значительно легче.

– Когда приедешь? – спросил он.

– Я не поеду к тебе, ты чего? – улыбаясь, ответил Денис, поглядывая на пухлый конверт, который так и лежал на том же самом месте с прошлого вторника.

– Как это?

– Меня узнают там и срисуют, особенно если ветер дует от твоих безопасников.

– И чего?

– Тебе придется взять в штат нового человека. Лучше юриста. Они везде пихают свои носы, это вызовет меньше всего подозрений.

– Кого?

– Я подумаю.

Разговор этот произошел около часа, а в два в кабинет всунула голову Рогачева. Улыбнулась:

– Можно?

Дмитриевский на всякий случай ущипнул себя в бок. Голова не исчезла.

– Неделю назад еще было можно! Заходи.

Марина, не прекращая улыбаться, села на диванчик и с интересом уставилась на Дениса.

– Еще один день – и я реально бы поверил, что ты инопланетянка. И улетела обратно, на свой Квард-Паркус.

– Из Перми на поезде ехала… – пояснила Марина. – До Квард-Паркуса быстрее можно добраться, тем более если канал уже есть…

– А чего не сообщила?

– Сюрприз хотела сделать.

– Сделала… Ой, лиса… Ладно, слушай.

Дмитриевский погрузил ее в ситуацию с Фарухом.

– Понимаешь, что я хочу от тебя?

– Догадываюсь.

– Будь моими глазами. Будешь?

– Буду.

– У тебя паспорт – тот, на Ро который – в порядке?

– Да.

– Ну вот, по нему и трудоустроишься. Пока тебя безопасники отловят – неделя пройдет, а нам, думаю, хватит. У меня уже есть мыслишки… И уволься от Георгия. По-настоящему только. У меня будешь числиться, если тебя, конечно, интересуют пенсионные накопления.

– Где это – у вас?

– В детективном агентстве.

– «Лунный свет»?

– Да не совсем, – рассмеялся Денис, – хотя…

Рогачева, улыбнувшись, направилась к двери, а Дмитриевский остановил ее:

– Марина…

– Чего? – повернулась она.

– Ты как из плена-то выбралась? На видео тебя нет! Надела шапку-невидимку?

Рогачева звонко рассмеялась:

– Денис Александрович, вы точно хотите это знать?

Тот задумался на минутку.

– Да. Но не говори. Подумаю еще.

Марина ушла. Дмитриевский запер кабинет на ключ и лег на черный кожаный диванчик. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание, и отпустил свои мысли, которые до того пытался удерживать в фокусе конкретных задач.

Сознание его скакнуло чуть назад, и он вспомнил обед с Замятиной и ее веселый, как будто подталкивающий к чему-то смех.

Он вспомнил день, когда родилась дочка, зимой, в мороз, как он бежал в роддом.

А потом, через два года, осенью пришел сын.

Вспомнил свой первый бизнес-проект, первый суд, первую победу.

Первое свидание с Иркой и ее глаза, полные любви и восторга. Папу, смеющегося над его дневником, и маму, которая покупала мороженое.

А потом он соскочил с рук деда и побежал к солнечным зайчикам, весело играющим на светло-коричневом дереве комода, пытаясь поймать их. Поймал парочку.

И открыл глаза.