– Я Витя Смолин. Айтишник из Питера. Ехал к сеструхе в Кропоткин. В купе со мной были два парня. Мы выпили. Очнулся в зале ожидания. Ни денег, ни документов, ни вещей. Испугался. Чего делать? Телефона тоже нет. Пришло в голову только это… сунуться в больницу… по ящику видел…

– Айтишник, говоришь? – задумчиво произнесла Бронникова. – Из Питера?

– Да, – продолжил Витя; спокойствие Анны его ободрило. – Учился в Можайке. Я программист вообще-то. А так все могу. И сеть, и железо… И сайт сделать, если чего…

– Сайт сделать… – повторила Анна. – Ясно. Ты иди в палату, там сейчас на ужин позовут… Покушай, посмотри телек. Он в холле, там, слева от сестринской… Спать ложись… А с утра определимся, что с тобой делать.

Витя недоверчиво посмотрел на Бронникову. Убедившись, что она не шутит, поблагодарил и был таков. Анна посидела минутку в тишине, разглядывая шкаф. Из него треугольником торчал кусочек белой ткани халата. Достала телефон.

– Алла Николаевна! Я, кажется, нашла вам учителя информатики, пока Лоркин болеет. Что? Думаю, неделю точно сможет. – Улыбнулась. – Завтра сообщу точнее… И вам!

Убрала телефон. Подойдя к шкафу, убрала неопрятно торчащий оттуда кусочек халата. И направилась в свой кабинет.

* * *

Скрипник минуту сидел неподвижно, бездумно, глядя в полумрак карельского леса сквозь немного треснувшее лобовое стекло, абсолютно не осознавая случившееся. Лена лежала без сознания с запрокинутой наверх головой. Удар вынес ее тело на верхнюю часть сиденья. Правая часть лица – лоб и висок – стремительно темнели.

Борис Аркадьевич наконец очнулся от оцепенения. Ощупал Лену. Жива, дышит. Кроме травмы головы, вроде бы других повреждений нет. Аккуратно перенес ее назад, положил на сиденье, пристегнул ремнями безопасности. Смартфон спустя десять секунд после запроса выдал Скрипнику координаты его местоположения. Пятьдесят километров до Кеми, шестьдесят до Медвежьегорска. До Петрозаводска – двести десять. Подумал еще минутку, глядя на карты, и помчал в сторону Кеми. Доехал через полчаса. Навигатор четко привел его к городской больнице – чуть правее трассы, в глубине малоэтажной многоквартирной застройки. Скрипник припарковал внедорожник и побежал к приемному покою, оставив Лену, которая так и не пришла в себя, в машине.

В приемном покое полусонная блондинка средних лет одним глазом поглядывала в старенький телевизор, из которого громко кричал Андрей Малахов. Борис Аркадьевич, не обращая внимания на крикуна, обрисовал блондинке сложившуюся ситуацию. Он был невозмутим, будто ему вкололи большую дозу успокоительного. Женщина отвлеклась от телевизора и, набрав телефонный номер, громко проорала в трубку, чтобы некто Василич срочно бежал вниз, в приемное. Скрипник опустился на стул напротив, у стеночки, и молча уставился в телевизор. В приемном покое воцарилась тишина, периодически прерываемая воплями гостей в студии Андрея Малахова. Через две минуты появился Василич, крупный седой мужчина, и с ним второй санитар, высокий, помоложе.

– И чего, Валерия Иосифовна? – спросил у блондинки Василич. – Зачем вызывала?

Та кивнула в сторону Бориса:

– У товарища в машине девушка без сознания. Надо ее транспортировать. Вы что, джинны, чтобы вас вызывать? Я вас не вызывала, а вежливо пригласила. В целях исполнения ваших же должностных обязанностей.

– Это не моя сестра! – завопила женщина в телевизоре. – Ее подменили!

– А кто из врачей дежурит? – лениво спросил Василич.

– Петрова, – ответила блондинка, косясь одним глазом в телек.

– Позови ее сразу, – попросил Василич. – Вдруг там чего…

Валерия Иосифовна сделала еще один телефонный звонок. Напряженное ожидание продлилось еще около двух минут. Вся компания всматривалась в экран.

– Не надо мне здесь подсовывать не мою сестру вместо моей! – продолжала кричать женщина. – Я что, по-вашему, свою сестру не знаю?

Прибежала Петрова – худенькая женщина лет тридцати пяти, маленького росточка, с короткими черными волосами.

– Что здесь у вас? – она бегло осмотрела компанию, остановив взгляд на блондинке.

– У товарища в машине девушка без сознания, – повторила та, кивнув в сторону Скрипника. – Авария была. А ребята без вас отказываются транспортировать…

– Твою мать! – прикрикнула Петрова. – А ну-ка бегом!

И сама первая кинулась к двери на улицу. Санитары и Борис Аркадьевич бросились за ней. Молодой тащил носилки. Подбежав к машине, Скрипник открыл заднюю дверь и, аккуратно отстегнув Лену, отошел, освобождая место для врача. Петрова забралась внутрь и осмотрела художницу, насколько это позволяло освещение. Осторожно ощупала место удара. Затем вылезла на улицу и дала указания санитарам:

– Ребят, вынимайте осторожно. Глеб – фиксируешь голову. Александр Васильевич – а ты аккуратненько вытаскиваешь, аккуратненько… Вас как зовут? – обратилась она к Скрипнику.

– Борис, – ответил тот.

– Отлично. Борис, помогите Александру Васильевичу погрузить ее на носилки.

– Хорошо, – ответил тот, опасливо заглядывая внутрь автомобиля.

Операция по выносу Лены была проведена безупречно, и уже через пять минут девушку доставили в палату на третьем этаже. Петрова попросила Скрипника подождать в приемном покое:

– Заполните карточку пока у Леры. Данные по пациентке. А я осмотрю ее и спущусь к вам…

Борис Аркадьевич послушно поплелся обратно в приемный покой. Хотел было снова сесть напротив блондинки, однако увидел, что его место заняла пожилая женщина с красным, немного опухшим лицом. Немного постоял у двери и устроился на другом стуле, в самом углу. Время шло к восьми вечера, и за окном все погрузилось в непроглядную тьму. Редкие фонари горели странным блекло-желтым светом.

– Ты чего явилась? – спросила Валерия Иосифовна у пожилой женщины. Спросила не самым вежливым на свете тоном.

– Давление, Лера, – ответила женщина, глядя в пол.

– Пила?

– Немножко…

– Это сегодня немножко, а вчера?

– А вчера день рожденья был. У дочки. Вчера не считается…

– Опять двадцать пять! – разозлилась Валерия Иосифовна. – Отойди. Дай я мужчину сначала оформлю. Авария у них…

Женщина повернула красное морщинистое лицо к Скрипнику. Потом вновь обратилась к блондинке:

– Поставь укольчик, да я пойду…

– Отстань, а. Пересядь… Мужчина, идите сюда, поближе… Оформлять будем…

– Укольчик, один всего укольчик…

– Сестра! – снова завопили в телеке. – Она сестра моя! Отойди от нее! Змея подколодная!

Скрипник сорвался. Вскочил с места, опрокинув старенький стульчик. Подбежав к столу, вырвал небольшой ламповый прибор из розетки и, подняв над головой, со всей мочи долбанул его об стену. Краснолицая от неожиданности вскочила и, прижавшись к входной двери, с испугом посмотрела на Скрипника. Он с яростью топтал остатки телевизора, прыгая на них.