– Или более логичное объяснение: вы всегда жили в нашем мире, рье Анна, – уверенно заявил Рэкшор. – И знания языка, минимальные манеры, способности ориентироваться в городе – все это уже было в вашей прелестной головке. И наверняка есть до сих пор, надо только ковырнуть поглубже.

Взгляд блондина сделался маньячным, так и видно: дай волю – прямо сейчас ковырять начнет.

– Не-не, – замотала я головой. – Я против любых хирургических вмешательств. И знаете, вот о чем подумала. Если вы меня подозреваете, что я специально явилась к рьену Бэдфорду, так я и уйти могу. На все четыре стороны. Честно! Только выпустите меня из замка, и я вновь уйду от греха подальше.

Я была готова сверкать пятками уже сейчас. Вот в самом деле – жила же неделю как-то, протяну и дальше.

С Бэдфордом, конечно, было удобно, но, если его братец решил меня под нож пустить из-за глупых подозрений, я предпочту сбежать.

Ишь чего удумал – стертая память, внушенные воспоминания. Хотя, к моему ужасу, звучало и в самом деле логично.

– Отпустить? – Рьен главный королевский фээсбэшник громко расхохотался. – Нет, милая. Теперь я буду за вами искренне и очень-очень внимательно следить. Пока не смогу убедиться, что вы не представляете опасности. Хотя… – Тут он задумчиво потер подбородок. – Нет человека – нет проблемы.

Прозвучало так буднично, что я бы даже могла спустить все на черный юмор и нервно посмеяться, если бы не Бэдфорд.

Вот секунду назад он сидел рядом в кресле, а сейчас стоял передо мной, загораживая.

Спина неестественно выгнута, зонт отброшен в сторону, а руки расставлены так широко, что я видела острые когти там, где еще мгновение назад были аккуратно подстриженные ногти.

– Не смей! – прозвучал неестественный для человеческого горла шипящий голос. – Только тронь!

– Оу, неполный оборот. – Я не видела лица Кристоффа, но его голос и жидкие хлопки аплодисментов прозвучали насмешливо. – Прогресс налицо! Но еще раз разинешь на меня пасть, подвешу за хвост на главной площади, братец. А сейчас сядь на место, я пошутил. Пусть живет. Если она и в самом деле часть чьего-то заговора, то глупо убивать такую отличную приманку в мышеловке.

– Ты ни черта не смыслишь в мышеловках, – пророкотал Рассел, принимаясь медленно выпрямлять спину. Раздались тихие щелчки, будто суставы один за другим возвращались на место, пока Бэдфорд с легким хрустом не размял шею, уже гораздо спокойнее отвечая на оскорбления брата. – Меня, может, и можно подвесить за хвост, но ты всегда должен помнить, Кристофф, что у тебя есть шея, и большинство подобных тебе висит именно на ней. Пока такие, как я, приземляются на лапы.

Я нервно сглотнула, пытаясь промочить свой пересохший рот.

Быть меж двух огней – то еще удовольствие, хотя одно с облегчением поняла – убивать меня не станут. По крайней мере пока.

– А что дальше? – робко спросила, когда пауза из-за нависшего напряжения затянулась уж слишком надолго.

Первым опомнился Бэдфорд:

– Мы уйдем отсюда. Кристофф может сколько угодно нагонять страх, козыряя своим положением в обществе, но мою позицию он тоже услышал и, кажется, не против нас отпустить. – Рассел перевел взгляд на брата. – Правда, брат?

Тот недовольно скривился, а после ответил:

– Возле твоего дома будет выставлена круглосуточная охрана из числа гвардейцев дома Рурк. Я должен знать о каждом шаге этой рье, – он ткнул в меня пальцем. – Официальная версия – она твоя очередная содержанка. Неофициальная, похоже, тоже, да, рье Анна? Иначе зачем моему братцу так рьяно лезть на рожон?

Я вспыхнула краской, но язык прикусила. Что-то подсказывало: оправдываться перед Рэкшором – дело бесполезное, так пусть думает что хочет. Впрочем, вопрос он задал верный: я и сама не до конца понимала, зачем холодный и надменный Бэдфорд так ярко отреагировал. Он знал меня чуть больше двух суток – маловато для душевной привязанности.

– С каких пор тебя волнует, с кем я занимаюсь любовью? – сузив зрачки, задал вопрос Рассел.

– С тех пор, как твои дешевки начали давать интервью газетам. Да и про любовь, право, смешно. – Кристофф опять расхохотался. – Ты – кот, у тебя каждую весну новая любовь. Хотя надо признать, сейчас осень… не похоже на сезонный гон.

Суставы в кулаках Бэдфорда опять затрещали, но он сдержался.

– Пойдемте, рье, – проскрежетал он. – Думаю, этот разговор дальше бессмыслен.

Мы уже стояли у порога, когда в спину долетело:

– А документы? Рье так и будет жить на птичьих правах с временными листками?

Я даже не поверила в услышанное. Медленно обернулась и настороженно глянула на Кристоффа:

– Вы сейчас не шутите?

– Нет, подойдите сюда, пока я относительно добрый.

В поисках поддержки я взглянула на Рассела. Стоило ли доверять его брату после всего? Бэдфорд, пусть и недовольно, но кивнул, и я сделала нерешительный шаг.

– Ближе, рье Батори. Раз вы сами выбрали себе эту фамилию, так привыкайте на нее откликаться.

– Я бы предпочла Громову.

– Слишком экзотично. – Кристофф протянул ко мне ладонь. – Мне нужно ваше предплечье.

Я закатала рукав платья повыше, обнажая руку без татуировки. Новых вопросов от Рэкшора не хотелось.

Он внимательно осмотрел мою кожу, даже пощупал мои вены, словно я наркоманка какая.

Хмыкнул:

– Очень грамотное сведение метки дома, – послышалось мне. – Кто бы за вами ни стоял, рье, он отлично подготовился.

– Я уже говорила, – устало начала я, но наткнувшись на тугое неверие в ледяных глазах, умолкла.

Я не таран, чтобы биться в запертые двери.

Кристофф открыл один из ящиков своего стола, достал оттуда красную витую свечу и металлическую печать. Щелчком пальцев он поджег фитиль, и, пока я еще не совсем поняла зачем, крепко ухватил меня за запястье.

– Не дергайтесь, будет немного больно.

В следующий миг расплавленный воск щедро закапал мне прямо на сгиб локтя, я зашипела, но Кристофф держал крепко и, пока воск не успел остыть, от всей души шлепнул прямо по коже печатью.

Раздалось шипение, я вскрикнула и выдернула руку. Да и сам Рэкшор уже не держал.

– Поздравляю, рье Батори, – насмешливо произнес он. – Теперь вы официально из рода Динозавров. Кем бы и чем бы они ни были.

Я потрясла обожженной рукой в воздухе и уставилась на сгиб кожи у самых вен, ожидала увидеть волдыри, но…

– Какого черта? – вырывалось у меня. – ГДЕ ОЖОГ?

Я недоверчиво провела рукой по абсолютно здоровой коже, на которой не было НИЧЕГО.

– Печать видна только уполномоченным на это людям. Не трудитесь рассмотреть. Но и не радуйтесь особенно, – добавил Кристофф. – Если вы и в самом деле шпионка, я позабочусь, чтобы уже вполне осязаемое клеймо появилось на вашей щеке. Его никак не свести.