«Держись, Тим, – ответила Рейми, – будь сильным ради своей сестры, она очень рассчитывает на это». Глубоко в душе я знал, что она права.

Мама просто сидела в кресле, ее хрупкое тельце сжалось еще больше, когда я сообщил родителям ужасную новость. Папа мерил комнату шагами, не желая смириться с тем, что он только что услышал. Я сказал им то, чего не хочет услышать ни один родитель: они переживут свою дочь.

* * *

Когда мне исполнилось двадцать, я собрал все свои вещи, упаковал их в голубой «Датсун B210» и отправился через полстраны к южной части Скалистых гор, в штат Колорадо, чтобы начать там новую жизнь. Палящий июльский зной бросил вызов моему рвению, ведь мне предстояло преодолеть 1200 миль на машине без кондиционера. Несмотря на то что в «штате столетия» у меня не было знакомых, я знал, что там мой дом. Я явно ощутил это после того, как в прошлом году мы провели там 10 дней с моей бывшей девушкой. Думая только о новой жизни, я старался не смотреть в прошлое.

Стейси тогда было всего тринадцать, и после моего отъезда она осталась единственным ребенком в семье. Ей нравилось смотреть мультики после того, как она выполняла свою часть работы по дому. Она любила наряжаться, смешивала стили, но всегда брала с собой игрушечный пистолет, или меч, или и то и другое. Она играла на флейте, а позже даже выступала на парадах в составе школьного оркестра.

В то время я редко навещал родителей и вообще редко вспоминал о своей семье. В течение нескольких лет мы провели вместе всего пару выходных, мне редко удавалось выбраться, потому что у меня было мало денег – я был студентом Колорадского университета в Боулдере. На самом деле, в те годы мой бюджет был настолько ограниченным, что мне приходилось пересматривать план расходов каждый раз, когда я звонил по межгороду домой, а делал я это довольно редко.

С моей первой женой мы познакомились в колледже. Мы поженились через несколько лет после выпуска. Мы сыграли свадьбу в горах Лонгс-Пик, и тогда я впервые увидел свою сестру взрослой. Ей было 22 года, и она только что отслужила в армии США, получив звание второго лейтенанта благодаря тому, что в колледже посещала курсы подготовки офицеров запаса.

Когда она приехала на нашу свадьбу в сопровождении родителей, на ней была надета униформа: юбка, рубашка, пиджак и берет. Я с трудом узнал ее. У нас не было времени пообщаться до церемонии, а потом она ушла раньше, чтобы проводить папу, которому трудно было дышать в горах из-за перепада высот. Потребовалось еще десять лет, чтобы я, наконец, смог по-настоящему поговорить со своей сестрой.

На протяжении всех этих лет ее жизнь была очень насыщенной: четыре года она проработала экспертом взрывотехнической службы. Как и мама, она разрушала стереотипы о «слабом» женском поле, взявшись за опасную работу по обеззвреживанию мин и снарядов. Она также прошла подготовку в подразделении «Морских котиков» США, чтобы научиться погружаться. Этот навык был необходим для разминирования ядерной боеголовки на затонувшей подлодке. В ходе финального испытания перед ней стояла задача дезактивировать муляж снаряда где-то в устье реки Потомак на затопленной субмарине, точное местоположение которой было засекречено. Позже ее отправили в Виченцу, Италия, откуда она ездила по всему миру, обезвреживая террористические бомбы от Северной Ирландии до Израиля. В свое свободное время она разъезжала на скоростном мотоцикле по итальянским Альпам.

«А у тебя в руках бомбы когда-нибудь взрывались?» – как-то спросил я ее, заметив, что на руках у нее пропали волосы.

«Ну да, было разок, – беспечно бросила она, – я подлетела на 100 футов в воздух».

«А родители знают?»

«Нет».

Стейси и папа всегда были неразлейвода. Пока я помогал маме готовить, красить дом, строить сарайчик для хранения садового инвентаря или составлять список того, что нужно починить, Стейси и папа ходили по выставкам оружия и разговаривали в машинах. Кроме того, она любила пощекотать его нервы своими безумными историями. Но, несмотря на это, ее ответ ничуть меня не удивил. В нашей семье так было принято: меньше знаешь – крепче спишь.

Она не получила звания капитана, так как, по словам руководства, не уделяла работе достаточно времени. На самом деле, несколько раз ей предпочли кандидатов-мужчин. И тогда она в полной мере ощутила на себе, что такое «стеклянный потолок»[3].

Тогда же, во время одного из заданий (она должна была просканировать подарки Рональда Рейгана), сестра познакомилась с несколькими специальными агентами отдела секретной службы США. Они разглядели в ней потенциал и предложили ей устроиться на работу в отдел, который в то время активно нанимал женщин. Когда ее кандидатуру одобрили, она ушла из армии и вернулась на родину, чтобы поступить на новую работу.

Она поселилась в Толедо, штат Огайо, у брата отца и в течение года работала очным сторожем на фабрике, пока ей делали допуск к секретным материалам. Стейси была первым приемным ребенком, вступившим в ряды секретных агентов. Вся наша семья, включая наших родителей и ее биологических родителей, должна была пройти соответствующие проверки, чтобы руководство службы удостоверилось, что Стейси не иностранная шпионка. Судя по всему, мы все прошли «тест», так как в 1990 году она стала специальным агентом.

Сестра быстро продвигалась по службе. На первом своем месте работы в главном управлении Толедо она расследовала дела, связанные с контрафактной продукцией и мошенничеством, и арестовала вдвое больше преступников, чем все другие агенты, вместе взятые. Уже через два года работы ей дали задачу защищать молодого губернатора Арканзаса, баллотирующегося в президенты.

К 1992 году я уже пять лет жил на Гавайях и довольно давно не видел Стейси. Я периодически звонил ей, чтобы узнать, как у нее дела и как ей путешествуется с будущим президентом. Предвыборная кампания была в самом разгаре, и лицо Билла Клинтона мелькало в каждом новостном выпуске.

«А тебя почему не видно рядом с ним? – дразнил я ее. – Его же постоянно показывают по телевизору».

«Да я рядом, просто ты меня не видишь, – отвечала она, – это моя работа – оставаться незамеченной».

«Ну да, конечно», – саркастически заметил я.

«Ну ладно, тогда вот что, – сказал она, – посмотри вечерний выпуск новостей и попробуй меня найти».

В тот вечер я последовал ее совету и честно включил вечерние новости. И вот наконец настало время трехминутной речи Клинтона. В кадре был виден сам кандидат, стоящий за трибуной, а на заднем фоне можно было разглядеть только американский флаг. Ничего необычного. Минуточку, а что это такое? Я присмотрелся и… то появляясь на экране, то вновь пропадая из виду, передо мной стояла моя сестра собственной персоной. Лицо ее было непроницаемым. В тот момент она напомнила мне человека, который неудачно попал в кадр, испортив фотографию, и, казалось, что в этом вопросе у нее имеется довольно большой опыт.