Шарон Фламир слегка оторопел. Возможно, представил Аранских с вестниками и культистами в весёлом квартале. Опомнился:

— Не надо переиначивать мои слова! Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Приняв власть над страной, став нашими сюзеренами, Аранские взяли на себя обязанность заботиться о нашей безопасности.

Тут и император нашёл что сказать:

— Фламиры настолько ослабели, что в вашем собственном доме вам нужна защита? Так, может, лишить вас особых статусов, раз вы не в состоянии о себе позаботиться?

У Шарона раздулись ноздри, вокруг Тавегрина снова полыхнули искры. Император поднялся с кресла:

— Идём к тебе в кабинет, обсудим необходимость открытия в Старой столице филиала ИСБ. Думаю, и на других частях территорий пора это сделать ради вашей же безопасности.

Император обошёл Шарона и вышел в коридор.

— По древним договорам никаких служб империи у нас быть не должно, — Шарон зашагал следом за ним.

Тавегрина слегка перекосило, словно он оскорбился тем, что его отец побежал за императором собачкой.

Элор тоже направился к дверям. Оглянулся:

— Тавегрин, а ты что, уже сдался, сказать больше нечего? Не составишь мне компанию?

Искры в волосах Тавегрина взметнулись, как от развороченного в камне полена.

— Фламиры не сдаются, — гордо уверил он.

Элор задрал брови и изобразил прямо искреннее недоумение:

— Тогда что вы делаете в наших вассалах? Я думал, это участь побеждённых.

Вокруг Тавегрина задрожал раскалённый воздух. Элор улыбался.

Стискивая челюсти, Тавегрин пересчитал перья и направился к двери. Одно перо вдруг вылезло из держателя. Маленький голем прятался там всё это время, а теперь, спланировав на пере с золотым наконечником на пол, побежал к Элору, взобрался по его брючине и втащил перо в рукав. Всё это я замечала лишь краем глаза, не смея следить явно, чтобы Тавегрин, всё же оглянувшийся напоследок, этого не заметил и не посмотрел, куда не надо.

Тавегрина подвело то, что перьев было много — словно специально подразнить Элора: издалека, мельком, он просто не заметил, что в стопке их стало меньше на одно.

Из кабинета я вышла последняя, как младшая по статусу. В коридоре сверкало всё. Все, кроме меня, чеканили величественный шаг. Многочисленные караульные пялились перед собой.

— Это предложение оскорбительно, — беспокойно ворчал Шарон Фламир. О смене статуса волновался он по-настоящему, видимо, опасаясь Арендара с денеей. — Мы в состоянии навести порядок на своих территориях, вы прекрасно это знаете, но защищать нас от Культа — ваша обязанность.

Идущий рядом с Элором Тавегрин смотрел в затылок отца.

Мы проходили мимо дверей. Из-под одной из них высунулся золотой наконечник, розовое тело пера, следом выполз маленький, похожий на муравья, голем. Накрывшись пером, он побежал ко мне. Я мысленно ругнулась. Так как стражи смотрели перед собой, а Тавегрин — на отца, никто манёвров на полу не заметил. Сбиваться с шага я не собиралась, но это и не потребовалось: голем прыгнул на носик сапога и ловко втащил перо под брючину, застыл там.

Только нежелание лишний раз пользоваться переделанной меткой спасло Элора от моих мыслей по поводу этого его перьекрадства.

Проверять на прочность дверь в кабинет Шарона император не стал, позволил тому открыть створки самому. Смотрел надменно, как после этого Шарон уступал ему дорогу.

Тут император тоже уселся в кресло для посетителей. Кабинет был очень большим и очень красным. В огромном камине полыхал алый огонь. Шарон глянул на свои алые перья с золотыми наконечниками. И демонстративно убрал перо с рубиновой «Ф» в нижний ящик стола.

— Вы что, меня боитесь? — посочувствовал Элор.

Шарону потребовалось несколько мгновений, чтобы побороть желание резко высказаться.

Далее всё шло по прежней схеме, только без язвительности: император с Шароном Фламиром прямолинейно и безыскусно обменивались претензиями.

Император негодовал, что его наследнику не обеспечили безопасности, оскорбили, и в Старой столице полный бардак, а ведь с теми налоговыми и прочими послаблениями, которые есть у Фламиров, у тех должно быть достаточно денег для наведения порядка, и если те не могут, император готов взять их земли под более тщательный присмотр.

Шарон возмущался тем, что он должен, оказывается, обеспечивать безопасность сильнейшему дракону в мире и его денее, обвинял тех в глупой чувствительности и непонимании юмора и творческих порывов (и вообще, Аранские гордиться должны, что денее их наследника целую оперу посвятили). Утверждал, что не может доверить порядок на своих территориях Аранским, потому что те не могут навести порядок даже у себя, и Старая столица, магазины, жители, улица — все пострадали из-за того, что Аранским вздумалось тут прогуляться, ведь до них здесь Культ ничего такого не устраивал.

И в этом не было бы ничего примечательного, если бы Элор не воспользовался этой перебранкой для кражи того припрятанного пера с буквой «Ф».

Послал за ним голема, да ещё хитро: тот песчаной дорожкой перетекал по мозаичному полу, стараясь слиться с узором. Этакая юркая ниточка. Виртуозное владение силой, восхитительное. Правда, я боялась, что голем под моей штаниной останется без контроля и выскользнет вместе с добычей, так что не шевелилась и готовилась поддержать его телекинезом.

Ниточка-голем исчезла под столом. Элор стоял с откровенно скучающим видом. Такой ниточкой голем мог просочиться и в ящик, но как Элор собирался незаметно вытащить оттуда перо, я не понимала.

Зато понимала, что если это заметят — будет скандал, пропажу остальных перьев быстро обнаружат, и если сам Элор может и избежит обыска, то я в силу низкого положения — нет. Соучастие в краже перьев император мне точно не простит. И Фламиры на меня точно взъедятся, припомнят ещё своих убитых Элором вассалов…

Сердце от всех этих опасных для моего положения перспектив замирало, и за успешную кражу пера я стала переживать может даже больше самого Элора.

Шарон всё сыпал обвинениями в том, что Аранские свои сюзеренские обязанности не исполняют, вассалов не уберегли, беду на его земли принесли, ущерб причинили.

— Хватит! — неожиданно резко произнёс Элор и прошагал к столу. — Хватит этих нелепых обвинений!

Шарон Фламир смотрел то на его лицо, то на перья, то на лицо, то на свои перья. Инстинкт собственника требовал защитить имущество, ведь если Элор утащит перо, оно станет сокровищем, его уже будет не вернуть. А для дракона позволить спереть своё у себя из-под носа — тот ещё позор. Тем более, у Элора коллекция открытая, он может и подписать, у кого вещичка взята.

Я старалась не смотреть под стол, чтобы не привлекать туда внимание. А Элор продолжал гневно требовать: