– Теперь понимаю. И все же я раздосадована тем, что не застала его. Мне очень хотелось лично его поблагодарить. Может, вы это сделаете за меня?

– С радостью.

Индия сказала, что им с Шарлоттой пора возвращаться.

– Ваше сафари продолжается? – поинтересовалась Мэгги.

Индия покачала головой:

– Мне этих впечатлений хватит до конца жизни.

Она рассказала, что они с дочерью пока живут на ферме Макгрегоров. Основные участники сафари остались в лагере и продолжают охотиться. Фредди и Хейс Садлер на несколько дней уехали по делам в Найроби. Оттуда Фредди заедет за ними, и все трое отправятся к подножию горы Кения, где проведут еще две недели перед возвращением в Англию.

Мэгги с Индией вышли искать Шарлотту. Она сидела на ступеньках крыльца хижины Сида Бакстера и вместе с Баару, мальчишкой лет десяти, кормила Моку кусочками морковки. Мать и дочь поблагодарили Мэгги за гостеприимство и простились с ней. Баару подвел им лошадей, одолженных Макгрегорами, и помог Шарлотте сесть на пони.

Мэгги стояла во дворе и махала им вслед. Дождавшись, когда они выберутся на дорогу, Мэгги прошла на задний двор и толкнула дверь сарая. Там она встала, уперев руки в бока, и, хмуро глядя на сеновал, крикнула:

– Можешь спускаться, трус проклятый!

Из-под сена показалась голова.

– Они уехали? – спросил Сид.

– Уехали. Ты в безопасности.

Сид опустил лестницу и слез.

– Мог хотя бы поздороваться с ними. Девочка очень переживала, что не застала тебя.

Сид промолчал.

Мэгги окинула его долгим, задумчивым взглядом.

– Красивая девочка, правда? Вылитая мать. Еще и шести нет.

Сид молча пошел к выходу.

– Ты видел их из окошка?

– Нет.

– Врешь! – покачала головой Мэгги. – Последнее время я тебя совсем не узнаю́, Бакс. То ты убегаешь с топографом. То прячешься в сарае. Хандришь. Грустишь. Я этого не понимаю. Индия Литтон – прекрасная женщина, это уж как пить дать, но она не стоит твоих страданий. Ни одна женщина не стоит. И не один мужчина. Пора смириться и принять все как есть.

– Отличная мысль, Мэггс, – повернувшись к ней, сказал Сид. – Спасибо. Может, заодно подскажешь, как это сделать? 

– Твою мать! – выругался Шейми.

Сбросив перчатки, он засунул посиневшие, саднящие руки под одежду, чтобы согреть их в подмышках.

– Это же ледопад. Большой проклятый ледопад! Какого черта мы его пропустили?!

– Из-за снега, – ответила Уилла, скользя глазами вверх по сверкающему склону. – Свет отражается от него и дурачит твои глаза. Сокращает расстояние. Смазывает резкость. Держу пари, мы его видели, но подумали, будто это часть кулуара. – Уилла повернулась к Шейми, и он снова выругался. – В чем дело?

Он коснулся ее губ, затем показал ей пальцы, перепачканные кровью.

– Пустяки, – отмахнулась она.

– Уилла, это очень нехороший признак. На всякий случай сообщаю: впереди у нас ледопад высотой около шестидесяти футов. Угол наклона не менее семидесяти градусов. Ты не в том состоянии, чтобы лезть туда. Мы должны возвращаться.

– Я в прекрасном состоянии.

Шейми покачал головой:

– Солнце успело подняться слишком высоко. Мы проторчали здесь дольше, чем рассчитывали. Лед начинает таять. Вспомни: пока поднимались по кулуару, мы постоянно огибали обвалы.

– Мы уже выбрались из кулуара.

– Уилла…

– Послушай, Шейми, да, я паршиво себя чувствую. Голова гудит, как тамтам. Меня постоянно тошнит. Но я знаю, что во мне осталось достаточно сил для покорения вершины. Считай это интуицией. И еще я знаю, что это мой единственный шанс. Если я сейчас поверну назад, то уже не смогу лазать по горам.

– Туда невозможно подняться.

– А мы поищем способ.

– Ты только подумай, насколько это рискованно! – закричал Шейми. – Ты больная, уставшая. У тебя мысли путаются. И ты слишком… слишком…

– Слишком что?

– Слишком одержима дурацким чувством соперничества!

– Ну, одержима. И что? – с вызовом спросила Уилла. – Скажи мне одну вещь.

– Какую?

– Допустим, я бы поддалась на твои уговоры и пошла вниз. Прямо сейчас. Что делал бы ты?

– Полез бы вверх, – чуть помедлив, ответил Шейми.

– Конечно полез бы, придурок.

– Давай свои доводы.

– Я не за тем добиралась сюда, чтобы ты, Финнеган, присвоил себе всю славу. Я поднимаюсь на Мавензи вместе с тобой. Мне плевать, если остаток пути я проползу на четвереньках.

– Опытный альпинист повернул бы назад. Сама знаешь.

– Ошибаешься. Это слабый альпинист повернул бы назад. Опытный альпинист обязательно достиг бы вершины.

– Достижение вершины – лишь половина битвы. Нам еще предстоит спуск.

– А если бы вместо меня с тобой был Джордж Мэллори, ты бы и ему предложил повернуть назад? – (Шейми отвернулся и промолчал.) – Ему бы ты не предложил. Тогда почему предлагаешь мне?

– Потому что…

– Потому что я женщина, – оборвала его Уилла.

– Нет, Уилла, совсем не потому.

– Почему еще? Говори!

Шейми снова отвернулся. Потому что я волнуюсь за тебя. Если с тобой что-то случится, меня это доконает.

– Так я и думала, – сердито произнесла Уилла. – Шейми, сделай мне одолжение. Не опекай меня. Остальной мир только этим и занимается. Не уподобляйся другим.

Шейми обдало гневом.

– Тогда вперед, – бросил он. – Я пойду за тобой.

Он сознавал, на что толкает Уиллу. Он предоставлял ей право идти первой. Подниматься по семидесятиградусному склону с помощью кошек, ледорубов и физической силы. Вырубать ступени там, где понадобится. Задача не из легких даже в нормальных условиях. Но на высоте почти шестнадцать тысяч футов, когда тебя тошнит, а твоим легким недостает кислорода, она становится убийственной.

– Тогда отходи прочь, и я пойду, – сказала Уилла.

Шейми подготовил свое снаряжение и стал смотреть, как она штурмует ледопад. Он слышал ее шумное дыхание. Уилла старалась делать быстрые глубокие вдохи. Этой технике она научилась у Мэллори во время одного из восхождений в Альпах. Такое дыхание позволяло загонять в легкие больше кислорода. Через несколько минут Шейми позабыл про свой гнев. Он любил следить, как Уилла поднимается. Это было завораживающее зрелище. Уилла превосходила всех самых техничных из известных ему альпинистов обоего пола. Казалось, она не взбирается, а взлетает по склону. Каждое ее движение было плавным и уверенным. Она инстинктивно знала, куда поместить руки и поставить ноги. Захваты, казавшиеся ему слишком маленькими, прекрасно отвечали ее нуждам. Другие, которые он считал хлипкими, не обламывались. В одном месте она поскользнулась и проехала вниз целых десять футов, но одним из ледорубов сумела остановить падение. У Шейми, в довершение ко всем тревогам за нее, чуть не случился сердечный приступ. Но даже это падение не помешало ей одолеть ледопад менее чем за час.