Немецкий адвокат, который чудом сохранил жизнь своей еврейки-жены в годы правления нацистов, теперь пытался защитить ее от русских солдат. Один из них прострелил ему бедро. Пока муж лежал, умирая, он видел, как трое солдат насиловали его жену, не внемля ее отчаянным воплям о том, что она еврейка. Безымянная жительница Берлина, автор дневника, которая зафиксировала это событие, писала: «Такую историю невозможно придумать: это – жизнь, ее самая жестокая сторона: безумная, слепая случайность»62. Пожилой житель Берлина стенал: «Хоть бы все это закончилось, это жалкое существование». Автор дневника, сама неоднократно подвергавшаяся насилию, описывала странное чувство отделенности от собственного физического бытия: «…Это способ защиты – моя личность просто покидает мое тело, мое бедное тело, отданное на бесчестье и поругание. Она отделяется и уплывает, незапятнанная, в белоснежную пустоту. Это не может происходить со мной, поэтому я отвергаю все это»63.

Советский солдат писал другу о немецких женщинах. «Они не говорят ни слова по-русски, но это все облегчает. Не нужно их убеждать. Нужно лишь направить на них наган и приказать лечь. Потом ты делаешь свое дело и уходишь»64. В одном месте обнаружили несколько тел изнасилованных и изуродованных женщин, у всех из влагалища торчала бутылка. Василий Гроссман был потрясен, когда убедился, что солдаты Красной армии не делали никакого различия между своими жертвами: «С немецкими женщинами творятся ужасные вещи… Советские девочки, освобожденные от лагерей, сейчас много страдают»65. Александр Солженицын, который был офицером-артиллеристом в армии Рокоссовского, написал иронически-снисходительное стихотворение о том, что ему пришлось повидать, пока его солдаты увековечивали свою победу:

Победители Европы,

Всюду русские снуют,

В кузова себе суют

Пылесосы, свечи, вина,

Трубки, юбки и картины,

Брошки, пряжки, бляшки, блузки,

Пишмашинки не на русском,

Сыр и круги колбасы,

Мелочь утвари домашней,

Вилки, рюмки, туфли, гребни,

Гобелены и весы…

* * *

И еще через минуту

Где-то тут же, из-за стенки,

Крик девичий слышен только:

«Я не немка! Я не немка!!

Я же полька!! Я же полька…»

Шебаршат единоверцы,

Кто что схватит, где поспеет.

«Ну, какое сердце

Устоять сумеет?!..»

Когда бывшая еврейская больница в районе Веддинг 24 апреля оказалась в зоне оккупации русских, их солдаты обнаружили 800 евреев, в основном в ужасном физическом состоянии, которых нацистская машина уничтожения каким-то чудом не заметила. Не верящий своим глазам советский солдат произнес на ломаном немецком: «Нихт юден. Юден капут» («Нет евреи. Евреи капут»). Так или иначе русские изнасиловали пациентов женского пола: «Фрау ист фрау» («Женщина есть женщина»). После освобождения еще 1400 берлинских евреев покинули свои убежища, последние оставшиеся в живых из некогда большой общины. В Красной армии также были евреи. Одна перепуганная немецкая семья оказалась лицом к лицу с советским комиссаром, который сказал: «Я из России, коммунист и еврей… Моих отца и мать убили эсэсовцы, потому что они были евреями. Моя жена и двое детей пропали без вести. Мой дом лежит в руинах. И что случилось со мной, случилось с миллионами в России. Германия убивала, насиловала, грабила и разрушала… Как вы думаете, что мы хотим сделать теперь, когда мы разбили немецкие армии?»

Он повернулся к старшему из немецких детей и приказал: «Встань. Сколько тебе лет?» Мальчик ответил: «Двенадцать». Русский сказал: «Примерно столько же, сколько было бы сейчас моему сыну. Бандиты из СС отняли его у меня». Он вынул пистолет и направил его на мальчика, приведя в ужас родителей, которые умоляли его пощадить ребенка. Наконец русский сказал: «Нет, нет, нет, дамы и господа. Я не стану стрелять. Но вы должны признать, что у меня есть достаточно причин убить его. Столько злодейств вопиет о мести»66. Эта встреча закончилось без кровопролития, потому что русский участник драмы оказался на редкость приличным человеком. Много таких же встреч завершались криками, ужасными сценами, рыданием женщин; после них оставались разрушенные дома, изуродованные трупы.

Сталина не беспокоило поведение его солдат в отношении немцев или их «освобожденных» рабов. В отличие от западного общества, Советы не стеснялись мести. Военные действия велись в основном на советской территории. Русские люди пережили страдания, не сравнимые с невзгодами американцев и англичан. В роли завоевателей немцы вели себя как варвары, их поведение было крайне циничным, тем более что на словах они выше всего ставили честь и выражали приверженность ценностям цивилизации. Теперь Советский Союз взыскивал ужасный долг. Немецкая нация принесла страдания в наш мир, а в 1945 г. она заплатила за это. Начав войну против безжалостной сталинской тирании и потерпев в этой войне поражение, немцы заплатили за все, испытав на себе месть почти столь же безжалостную, как тирания ставленников Гитлера, царившая в Европе с 1939 г.

В те дни по всей восточной части Германии десятки тысяч человек совершили самоубийства. Шестнадцатилетняя Лизелотта Грюнауэр писала в дневнике: «Пастор застрелил свою жену и дочь и застрелился сам… Фрау Х. сама застрелила своих двух сыновей и перерезала горло дочери… Наша учительница фройляйн К. повесилась, она была членом нацистской партии. Местный партийный лидер С. застрелился, а фрау Н. приняла яд. Хорошо, что сейчас нет газа, иначе самоубийств было бы больше»67. Варварское истребление местного населения русскими не ограничивалось Германией: партизаны Тито были ошеломлены зверствами Красной армии в Югославии, даже против людей, сражавшихся на их стороне. Изнасилования, грабежи и убийства стали каждодневным явлением.

Британский офицер управления специальных операций Бэзил Ирвин удивлялся презрительному отношению советских военных к союзникам: «Они относились к нам без враждебности или подозрения, но партизан они за людей не считали… Их это сильно потрясло, потому что они считали, что приветствуют на своей земле своих братьев-славян и великую русскую армию»68. Когда Сталину стало это известно, он просто пожал плечами. Милован Джилас писал с горечью: «Иллюзии о Красной армии и, следовательно, о самих коммунистах быстро развеялись»69. В Белграде Тито лично выразил недовольство местному советскому командующему Корнееву: дескать, югославские коммунисты потрясены контрастом между корректным поведением британских солдат и дикостью русских. Корнеев взорвался: «Я решительно протестую против оскорблений, наносимых Красной армии тем, что ее сравнивают с армиями капиталистических стран!»

В Югославии, как и везде, куда приходили солдаты Сталина, Советский Союз отказывался – как все еще отказывается современная Россия – признавать преступления, совершенные теми, кто одет в русскую военную форму. Газета «Правда» сардонически замечала 22 апреля 1945 г.: «Британская печать выражает праведное негодование по поводу злодейств, совершенных немцами в концентрационном лагере Бухенвальд… Советские люди лучше, чем кто бы то ни было, могут понять гнев и горечь, боль и негодование, которые сейчас охватили британское общество… Мы давным-давно разглядели истинное лицо врага. Наши союзники не видели того, что видели мы. Теперь они будут лучше нас понимать, с большей готовностью отнесутся к нашим настойчивым требованиям вынести обвинительный приговор фашистским палачам».