Войска Стилуэлла на северо-востоке были усилены единственным американским боевым соединением на Азиатском континенте – 5307-м запасным полком под кодовым названием «Галахад». Широкую известность также получило прозвище «мародеры Меррилла», данное одним журналистом по имени командира полка бригадного генерала Фрэнка Меррилла. Комитет начальников штабов оказался под таким впечатлением от успехов Орда Уингейта, что дал разрешение на создание американской версии «Чиндитов». Верные союзникам представители племен с северо-восточных высокогорий, известные как «качинские рейнджеры», проводили разведку для них, как и для британских колониальных войск.

Войска Стилуэлла оттеснили закаленную в боях 18-ю японскую дивизию в долину Хукаун, но не смогли окружить ее там. Однако отступление японцев ускорилось после того, как 5 марта «Чиндиты» Уингейта высадились на планерах глубоко в тылу противника на юге и перерезали железную дорогу к японской базе в Мьичине. Операция «Четверг» стала самой смелой атакой в глубоком тылу противника за всю войну на Дальнем Востоке. Она была подготовлена и обеспечена намного лучше, чем первый рейд «Чиндитов» за линию фронта.

16-й бригаде под командованием бригадного генерала Бернарда Фергюссона предстоял «крайне тяжелый» марш-бросок из Ледо до Индау. По прямой это 360 км, но среди гор, поросших джунглями, прямые встречались не часто, как и не часто можно было видеть небо. Один отрезок в 55 км войска преодолевали семь дней. От тропических ливней разливались реки, и «Чиндиты не высыхали неделями». По наблюдениям Фергюссона, «четыре тысячи человек и семьсот вьючных животных растянулись на 65 миль, идя колонной по одному, потому что больше не позволяла ширина троп и дорог».

Еще две бригады и два батальона были переброшены планерами и транспортными самолетами С-47, когда в джунглях было расчищено место под взлетные полосы. Расчистку провели легкие бульдозеры, доставленные большими американскими планерами «вако». По воздуху также доставили мулов, 25-фунтовые полевые орудия, зенитные орудия «бофорс» и другое тяжелое вооружение. Одного взбесившегося мула пришлось пристрелить на борту С-47 во время полета, но основные потери были понесены при неудачной посадке планеров первой группы. Обломки просто убирались бульдозерами с полосы и лежали неподалеку, а в них разлагались трупы, поскольку не было времени и свободных рук, чтобы их похоронить. Этот трупный запах встречал всех, кто впоследствии прибывал на импровизированный аэродром в джунглях.

Как только взлетные полосы были готовы, периметр баз в джунглях обносился колючей проволокой, оборудовались позиции для обороны от неизбежных японских контратак. Офицер штаба одной бригады отметил: «Необычное чувство – приземляться ночью в “дакоте” на освещенной полосе в глубине вражеской территории». Японские атаки стали само-убийственно планомерными, потому что постоянно проводились в одно и то же время в одном и том же месте. Гордость заставляла их идти в атаку снова и снова, не считаясь с потерями. Раз за разом японцев, застрявших на колючей проволоке, косили пулеметные очереди, а повисшие тела привлекали рои мух.

Вскоре с крупнейшей базы «Бродвей» начали действовать «харри-кейны» Королевских ВВС. 24 марта там приземлился Б-25 с генералом Уингейтом на борту. Два американских военных корреспондента попросили взять их с собой в обратный рейс, и он согласился, несмотря на протесты пилота из-за перегрузки самолета. Самолет потерпел катастрофу, и все находившиеся на борту погибли.

На северо-востоке измотанный и ослабленный болезнями и голодом «Галахад» в тяжелейших условиях пробивался к Мьичине. Свою дань собирали муссонные дожди, пиявки, вши и привычные для джунглей болезни, особенно малярия и даже церебральная малярия, а также сепсис, пневмония и менингит. Мертвых хоронили, но вскоре тела откапывали шакалы. Снабжать людей Меррилла в глубоких долинах, покрытых непроницаемыми зарослями бамбука и слоновой травы, а также на крутых склонах гор Кумон, достигавших высоты в 1800 м, было практически невозможно.

«Чиндиты» также были измотаны и голодны, многих вывели из строя болезни, но теперь, когда они находились недалеко от аэродрома, их можно было вместе с ранеными эвакуировать на легких самолетах, а не бросать на произвол судьбы, как в прошлом рейде. Нетранспортабельных тяжелораненых добивали «летальной дозой морфина» или выстрелом из револьвера, чтобы они не попали в руки японцев.

Почти все были истощены из-за питания только армейскими пайками, которые просто не содержали достаточного количества калорий. Истощение и психологическое напряжение были такими, что под конец привели к крупным потерям на психологической почве. «Люди таяли прямо на глазах, – писал начальник медицинской службы 111-й бригады. – Некоторые даже умирали во сне. Самыми выносливыми в нашей бригаде были гуркхи. В Непале они росли в очень суровых условиях и привыкли к тяготам и лишениям».

Стилуэлл был слабо информирован о планах и успехах «Чиндитов», отрезавших Мьичину с юга и запада. Связи между Стилуэллом и англичанами фактически не было, что привело к еще большей взаимной неприязни. Непробиваемый англофоб Стилуэлл, по словам очевидца, казалось, «вел новую войну за независимость».

Пока войска Стилуэлла пробивались к Мьичине, решающие битвы войны в Бирме происходили на северо-западе. Амбиции генерала Мутагути относительно продвижения 15-й армии не знали границ. Его настолько вдохновили заверения Субхаса Чандры Боса, что он поверил в возможность легко повергнуть Британскую Индию в ходе «Марша на Дели» с помощью так называемой Индийской национальной армии, набранной из индийских военнопленных в японских лагерях. Но он сильно недооценил проблемы снабжения, с которыми столкнулись бы три его дивизии в ходе наступления. В первую очередь его план предусматривал захват крупных складов английской базы в Импхале с целью воспользоваться, как он выражался, «поставками Черчилля». Разбив в Импхале индийскую дивизию, он намеревался перерезать железнодорожную линию Бенгалия–Ассам, по которой снабжались китайские дивизии Стилуэлла, и таким образом заставить их отступить на первоначальные позиции в Ледо. Затем он планировал уничтожить аэродромы в Ассаме, через которые шли поставки для Четырнадцатой армии Слима и через Гималаи в Китай.

8 марта, через три дня после высадки «Чиндитов» в тылу японцев, 15-я армия Мутагути начала форсировать реку Чиндуин. Слим приказал штабу IV корпуса отвести свои дивизии на оборонительные позиции на Импхальской равнине. Хотя этот отход оказал деморализующее влияние на его солдат, Слим понимал, что нужно растянуть японские коммуникации и сократить свои собственные. В битве на такой территории тыловое снабжение стало бы ключевым вопросом. Маунтбеттен тоже не терял времени. Он реквизировал американские транспортные самолеты для доставки подкреплений 5-й индийской дивизии, а затем испросил на это разрешение у КНШ в Вашингтоне.

Но от внимания английского командования ускользнул тот факт, что Кохиме, в 80 км к северу от Импхалы, угрожала гораздо более мощная японская группировка, чем предполагало британское командование. Японские войска могли отрезать IV корпус и угрожать другой базе снабжения и аэродрому в Димапуре. Японская 31-я дивизия совершила стремительный бросок от Чиндуина на север к Кохиме, продвигаясь в основном по тропам в джунглях. Британцы, не ожидавшие, что противник начнет наступление без автотранспорта, были застигнуты врасплох. Однако индийская 50-я парашютная бригада в течение недели доблестно сдерживала японцев в Сангшатской битве.