Дорога пошла вверх, в сердцевину угрюмого неба. Достигнув пика подъёма, автомобиль затормозил. Заглушив двигатель, Зульц покинул салон.

Вздрогнув от хлопка дверцы, Эйра посмотрела вперёд. На границе ветонских земель лес резко обрывался. Туман, вырвавшись на волю, стелился над скошенными полями. Вдали темнело пятно, прореженное освещёнными окнами — посёлок.

Эйра повернулась к Адэру. В полумраке он казался старше своих лет. Усталость инервы. Они проехали несколько часов и не сказали друг другу ни слова! Онамолчала, пытаясь разобраться в своих чувствах. Не испытывала ни радости, ниогорчения. Внутри, как выжженная степь. Но почему молчал он? Сожалел осодеянном или давал ей время прийти в себя?

Эйра потёрла лоб:

— Я, наверное, должна что-то сказать… Я плохо соображаю. Простите.

— Загляни в коробку, — попросил Адэр.

В коробку? Ах, да… на коленях коробка с небольшими отверстиями в стенках. Откуда она взялась? Эйра открыла крышку. В соломе стояли груши. Именностояли, хвостиками кверху.

Отложив коробку, взяла Адэра за руку и прильнула к ней губами.

— Ну что ты… — проговорил он. — Иди ко мне.

Обнял Эйру за плечи одной рукой, второй заправил прядь ей за ухо:

— Мне надо вернуться в Лайдару. Я приеду к тебе на коронацию.

Эйра еле сдержала стон. Две недели без него. Как их пережить?

Адэр коснулся губами её губ:

— Если бы я мог вернуться на день назад, я бы поступил так же. Теперь я по-настоящему свободен и почти счастлив. После твоей коронации хочу совершить обряд бракосочетания, как это принято у морун, у священного огня. Обряд проводяттолько в храме?

— Нет, — ответила Эйра, всматриваясь в мерцающие глаза. — Встреча с Богомважнее места встречи.

— Значит, осталось выбрать место встречи.

Эйра провела пальцами по щеке Адэра. Если бы она могла снять с него усталость, отдать ему остатки своих сил.

Он прищурился:

— Ты же не передумала выходить за меня замуж?

— Не могу дождаться, когда вы будете принадлежать мне полностью.

— Я уже принадлежу тебе полностью.

Эйра обвила шею Адэра руками:

— Мы встретимся с Богом в Смарагде.

— Приливная волна снесла все постройки. Сейчас там голый берег, белый песок. Надо возвести какую-то конструкцию.

— Ничего не надо. — Эйра потерлась щекой о щёку Адэра. — Вы переименуете Грасс-дэ-мор?

Он улыбнулся:

— Обязательно.

— Название придумали?

— Давно.

Эйра вдруг поняла, что её мучило всю дорогу. Как когда-то сказал Трой Дадье: «Грасс-дэ-мор можно переименовать, а от обещания не приближаться к монарху Тезара можно освободить». Адэр мог это сделать сразу же после собственной коронации. Что вынудило его отречься от престола? Противостояние с отцом? Страх перед бунтом тезарских дворян? Нежелание терять время? Внутренний голос прошептал: есть другая причина.

— Не хмурься, — проговорил Адэр и прижал палец к переносице Эйры. — Мун итвои люди скоро тебя догонят. В княжестве Викуна к тебе присоединятся Макидор ицеремониймейстер.

В её доме ни ремонта, ни мебели, ни должных условий. Макидор будет в неописуемом «восторге», когда узнает, что ему придётся шить наряд для церемонии при свете керосиновой лампы.

— И врачи, — добавил Адэр. — Я еле выдержал три месяца пряток. Каждую минуту думал: хоть бы с ребёнком ничего не случилось. Пообещай, что не будешь противиться их указаниям.

— Обещаю.

Стоит ли ему говорить, что она чувствует ребёнка отчётливее, чем саму себя? Слышит его сердце, знает, когда он спит, а когда бодрствует. Даже ощущает егонастроение. Сейчас малышка ворочается, противится разлуке родителей.

Адэр слегка отклонился, посмотрел в заднее стекло:

— А вот и Иштар. — Обхватил лицо Эйры ладонями. — До встречи, моя королева.

Поцеловал её и покинул салон автомобиля. Она прикрыла рот рукой, пытаясь как можно дольше сохранить тепло и вкус его губ.

Переговорив с Иштаром, Адэр размашисто пошагал вдоль вереницы машинохраны. Не успел Зульц провернуть ключ в замке зажигания, как Иштар открыл дверцу, занёс ногу через порожек.

— Стой! — произнесла Эйра на шайдире. — Рядом со мной только одно место, для мужа.

Иштар с наигранным видом округлил глаза:

— Я твой брат.

— Я буду рада принимать тебя в своём доме, как брата и как гостя, но ехать сомной в одной машине не надо.

— Я сяду спереди.

— Ракшады не забираются в паланкин к чужим жёнам.

Иштар изогнул губы:

— Спасибо, что напомнила. — И захлопнул дверцу.

Зульц посмотрел на отражение Эйры в зеркале заднего вида:

— Когда они научатся хорошим манерам? — Пропустив вперёд две машины, нажал на газ. — Хотел спросить: вы не собираетесь менять водителя?

— Хочешь вернуться домой?

— Нет. Хочу перевезти семью в Грасс-дэ-мор.

— Перевози, — сказала Эйра.

Достала из коробки грушу и, опустив затылок на подголовник, закрыла глаза.

***

Лайдара забыла о сне. Из амфитеатра публика перекочевала на площади и в скверы, к ней присоединились те, кому не повезло воочию увидеть Святых Свидетелей. В заброшенном парке царило сущее столпотворение. Людивыстаивали очереди, чтобы возложить цветы к «Короне Мира» или воткнуть в землю горящие свечи.

По приказу Адэра почтовые конторы работали всю ночь — из большинствагостиниц было невозможно позвонить в другие страны. Закрывшись в переговорных будках, журналисты диктовали по телефону статьи и очерки, которые утромпоявятся на первых полосах газет.

Не спал Тезар. В квартирах, в особняках и замках то и дело раздавались звонки. Тезы выходили на улицы, украшенные по случаю предстоящей коронации. Обмениваясь новостями, всматривались в предрассветные сумерки, ожидая появления разносчиков утренней почты. К полудню не было ни одного человека, кто бы не говорил о Зерване, морунах, Эйре и Адэре.

Страна, с лёгкостью отпустившая наследника престола на чужбину, отказывалась мириться с потерей. В течение пяти лет Адэр — любимец хулителей ивоспевателей — был самой обсуждаемой личностью. На него ровнялись молодые дворяне и косилось старое поколение. Но все — все! — его ждали.

Моган впервые за последние несколько лет ехал в одной машине с Троем Дадье. Так и не добившись встречи с Адэром, они покинули Лайдару глубокой ночью иближе к вечеру пересекли границу Тезара. Города и селения пестрили плакатами: «Верните нам Адэра!», «Дисанов под суд!», «Священной крови — да!», «Кто, еслине Адэр?» Стражи оцепили улицы, опасаясь, что толпа перекроет дорогу.