Эгасс, восседавший на лошади в тылу своего монолита, следил за боем и время от времени отдавал приказания. Ничто не ускользало от его взгляда. Некоторое время он наблюдал за своим тайным любимчиком Тафилусом, вновь и вновь изумляясь его редчайшим природным данным. Партикулису уже стало ясно, что противнику не удержать натиск его напористых фаланг. Смятый, обезображенный, истончившийся строй иргамов волей-неволей пятился, отступал. Воины последнего ряда вдруг побежали, и не нашлось никого, кто сумел бы их остановить…

Вскоре Лигур прислал порученца: основные силы уже переправились через Волчий ручей и он просил партикулиса отойти назад, чтобы не мешать тяжелой коннице.

Время близилось к полудню. К счастью, день оказался пасмурным, нежарким, а солнце, которое должно было светить авидронам прямо в глаза, скрылось за плотной пеленой тяжелых иссиня-черных туч. Не только партикулы Лигура, но и армии Дэса и Кариса успешно переправились на иргамовский берег. Все вспомогательные отряды Хавруша были или разбиты, или отогнаны, метательные механизмы иргамов полностью уничтожили или захватили.

Авидроны потратили уйму времени, чтобы перестроиться, перетащить через Волчий ручей валилы, подтянуть ближе к иргамам метательные механизмы. Наступила главная фаза сражения – столкновение основных сил. Неожиданно события стали развиваться так стремительно, что вскоре приобрели непредсказуемый и катастрофический для одной из сторон характер.

Виной всему оказался Лигур. Настроенный самым решительным образом и обиженный не столько на Инфекта, от которого иного и не ожидал, сколько на судьбу, он бросил на выступающий правый фланг иргамов сразу две либеры всадников, одна из которых атаковала конницу врага неожиданным эффектным боковым охватом. Иргамы, неся большие потери, отступили. Видя это, Лигур послал в бой все свои еще не задействованные партикулы, оставив в тылу только те потрепанные отряды, которые ночью начинали сражение.

Прошло совсем немного времени, и правый фланг иргамов был наголову разбит. Хавруш поспешил бросить в образовавшуюся брешь ополчение, но, когда плохо обученным ополченцам во фланг ударила тяжеловооруженная конница авидронов и они побежали, Верховный военачальник, скрепя сердце, выслал им на помощь лучший отряд иргамовской армии – Дворцовую конницу. Синещитные на время остановили воинов Лигура. Но тут случилось невероятное: был опрокинут и левый фланг армии Хавруша.

В это время бой в центре только завязывался: здесь воины Инфекта не спешили. Подтянув свои валилы и выстроив их в одну линию, авидроны нехотя вступили в соприкосновение с валилами врага. Началось долгое, кровавое, мучительное сражение восьми тысяч передвижных стреляющих механизмов.

Хавруш всё понял, и, несмотря на прохладу, крупные капли пота выступили на его лбу. Стопятидесятитысячный монолит – главная сила иргамовской армии – так и не вступил в бой, а уже был крепко охвачен с флангов. О, Дева, Алеклия его провел, как оборотистый торговец рассеянного покупателя! И Верховный военачальник Иргамы вдруг ясно представил себе все свои просчеты, все заблуждения. А еще он вспомнил предостережения Дэвастаса, которые, к великому сожалению, оказались пророческими.

Вскоре иргамы потеряли едва ли не все свои матри-пилоги; упорный воздушный бой закончился также в пользу «небесных кораблей» Авидронии.

Пора уходить – Хавруш это понял, когда, побелев от ужаса, увидел, как авидронские тяжеловооруженные всадники добивают остатки Дворцовой конницы, как пешие партикулы Инфекта заходят в тыл иргамовскому монолиту. Теперь не успеешь и глазом моргнуть, как главные силы иргамов будут окружены. Так недолго и самому угодить в плен! Он уже ничем не сможет помочь своим мужественным воинам…

Хавруш приказал дать сигнал общего отступления и потребовал коня. Уже сидя в седле, он бросил своим хмурым военачальникам и растерянным порученцам: «Мужайтесь! Встретимся в Масилумусе!»

ДозирЭ услышал где-то рядом громкие возгласы и открыл глаза. Он находился в малльском жилище: лежал на медвежьей шкуре, прикрытый одеялом из меха белого зайца, а в нескольких шагах от него полубоком сидела на крохотной скамеечке тонкая малльская девушка – это была Зара. Она пряла, используя большое диковинное веретено.

«Гаронны, что со мною случилось? – подумал молодой человек. – И где Идал?»

Тут-то он и вспомнил малльский праздник, сражение с бородатым чудовищем и разговор с милой дикаркой. А потом его кто-то ударил, и он упал…

Когда ДозирЭ вскочил, то увидел перед собой бесноватого Орунга и рядом с ним разъяренного Ахлероя. Силач потирал ушибленный кулак, а одноглазый вождь уже держал в руке кинжал.

Их обступили маллы-мужчины, оттеснив любопытствующих женщин и детей. Многие гневно сверкали глазами, ругались и презрительно тыкали пальцем в авидрона.

– Ты коснулся малльской женщины! – возгласил Ахлерой. – Для чужака, будь он хоть самого знатного рода, это самое страшное преступление, которое карается смертью. Теперь ты уже точно умрешь, и никто, слышишь, никто, не сможет ничего изменить.

– Позволь мне, Ахлерой! – обратился к вождю Орунг, вынимая из ножен короткий, но тяжелый клинок отменной работы. – Этот коротковолосый инородец, этот грязный плут лишил меня удовольствия вернуться в родные края с женой-красавицей. Разве для того я проделал столь долгий путь, чтобы выкупаться в вашей вонючей яме под смех толпы? А потом, он выиграл не честно – я всего лишь оступился. Я обесчещен и должен отомстить за обиду. Отдай его мне, Ахлерой, я прошу тебя!

Одноглазый вождь оглядел гиганта, которого, казалось, распирало изнутри: так ужасающе велики были его мышцы, и оставил его слова без ответа.

– Послушай, авидрон, – обратился он к ДозирЭ. – Я мог бы приказать этим малльским мужчинам, этим храбрым воинам, убить тебя. – Он показал кинжалом на плотные ряды соплеменников. – И поверь, они сделали бы это с превеликим удовольствием. Но я, как честный воин, предоставляю тебе возможность сразиться в равном бою. Эй, дайте ему оружие.

ДозирЭ сунули в руку неказистый однолезвийный меч.

В этот момент сквозь толпу пробился Бредерой и попытался предотвратить схватку.

– Этот авидрон – мой гость! – говорил он Ахлерою. – Я не могу идти против обычаев предков. Я привез его сюда, со мной он и должен уехать. Если хочешь его убить, сделай это потом!

Но одноглазый малл, захлебываясь от ярости, не хотел ничего слушать. В конце концов, почувствовав, что теперь и сам подвергается смертельной опасности, Бредерой сдался и отступил.

Все было готово к схватке, и Орунг начал наступать, однако теперь он действовал осмотрительно. Силач уже немного знал своего соперника, поэтому не хотел спешить – приглядывался к нему, осторожничал. Несмотря на свирепость противника, ДозирЭ сразу углядел один его существенный недостаток и тут вспомнил коварный прием, который однажды, во время разминки, показал ему любимец Алеклии непревзойденный Семерик. Вот гигант ступил вперед и рубанул сверху вниз – один раз, потом другой, третий. Все три раза ДозирЭ защищался одинаково, с трудом отбивал удар и уходил вправо. Но на четвертый раз он неожиданно нырнул в левую сторону. Орунг, на мгновение замешкавшись, чуть открылся… Для ДозирЭ этого оказалось достаточно, чтобы опустить клинок наискось чуть ниже шеи. Со всей силы.