ждал их на вытоптанной площадке неподалеку от прииска. Несколько тропинок разбегались отсюда, вели через кустарник. Тянуло дымком. Небольшие хижины и фигуры рабочих напомнили Огоньку сбор агатов и то, как ему жилось. Он поспешно отвернулся, но встретил взгляд Лачи и снова принялся разглядывать хижины. Только присутствие главы Хрусталя чувствовал и затылком.

Южане тоже спешились. Лачи заговорил первым.

— Перед тем, как начнем расспросы, скажи, как это понимать — вы похитили моего человека?

— Он сам пришел, — сказала Тумайни. — Лично мне он не нужен, полукровок я не приваживаю.

— Что ж, тогда пусть идет к нам, — голос Лачи был мягким, но взгляд не обещал ничего хорошего.

— Нет, — отрезала Тумайни, и Огонек вздрогнул от неожиданности. — У нас тоже теперь есть к нему пара вопросов. А если сам хочешь что-то спросить у него, спрашивай при всех. И после того, как мы закончим наши дела — или тебе важней этот… — она не договорила, но отвращение на лице было яснее слов.

— Что ж, тогда можно начать… — Лачи не договорил тоже, приложил ладонь ко лбу, вглядываясь. — Погоди. Это из моей свиты.

Молодой человек на грис скакал, не разбирая дороги, не заботясь о животном; почти вывалился из седла, отчаянно размахивая руками. Пришлось дожидаться, пока он приблизится. Лачи сам поспешил навстречу, не желая, чтобы предназначенная ему весть достигла чужих ушей. Выслушав, обернулся резко, изменился в лице, крикнул южанам:

— Значит, среди вас не только воры, но и убийцы! Мне только что донесли, что погиб один из лучших моих молодых воинов!

Северяне быстро подбежали и встали подле своего предводителя, будто бы невзначай сжали радужные ножи и дротики.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — сердито сказала Тумайни, не обращая внимания на оружие и подходя ближе. — Чушь какая-то.

— Зато я знаю, — произнес Кайе, тоже приближаясь к Лачи и остальным. — Остальные тут ни при чем. Мы разговаривали с полукровкой ночью в лесу, далеко от наших лагерей. Твой человек напал на него, потом на меня, когда я вмешался.

— И поэтому ты молчал? — голос Лачи стал выше обычного. — Никогда бы Шику не стал убивать или ранить своего товарища. Скорее это ты напал на Шику. И что там делал ты сам — уйдя с вашей стоянки в сторону Севера?

— Ты знаешь, что, — сказал Кайе.

Лачи внезапно целиком с собой совладал.

— Что ж, я готов поверить — это полностью наши дела. Тогда я в любом случае должен забрать и допросить этого мальчика. Если он убегает ночью из нашего лагеря, второй мой человек идет за ним следом, и кончается дело убийством и нападением на посланника — я обязан это расследовать. Если угодно, обещаю после вернуть полукровку.

— Вы очень уж быстро нашли тело, — обронила Тумайни.

— Шику заметил отсутствие полукровки и пошел за ним, сказавшись ночной страже. Когда время прошло, мои люди поспешили за обоими, не дожидаясь рассвета. Ты знаешь, мы все тут настороже. Я выехал раньше, чем они вернулись.

По взгляду Лачи Огонек понял, какого свалял дурака. Ну конечно, следящий камушек был не один, и Шику легко было идти за беглецом.

Опустил руку, пальцами нашарил в тесьме, украшении подола, уплотнение. Так вот он где. Эх, как есть дурак. Вытащил бы, и Шику бы не погиб.

Тумайни колебалась, Толаи что-то сказал ей на ухо, и Огонек понял, что все пропало.

— В конце концов, это действительно ваши дела, — произнесла женщина. — Раз у вас нет претензий насчет убитого…

Как только я окажусь возле Лачи, мне уже не выбраться, подумал Огонек. Кайе помнит про связь — он может сказать сейчас вслух, только и южанам этого знать не стоит. Но даже если не скажет — он тоже понимает, что к чему, и как он поступит…

Некогда было думать.

— Тумайни, позволь мне спросить, — громко обратился Огонек к женщине, когда один из южан уже взял его за руку.

— Что еще? — бросила та раздраженно.

— Ты знаешь, что строят люди Тейит возле ущелья при входе в долину?

— А в самом деле, что? — с любопытством спросил Толаи, поднимая взгляд на склон, будто мог что-то рассмотреть сквозь него. — Наши разведчики как раз успели заметить движение на той стороне.

— Проныры южные, — пробурчал кто-то за спиной Лачи. Сам Глава Хрусталя не выказал беспокойства или досады, ответил даже охотно:

— На это ответить легко. Там найдены развалины одного из городов наших предков. Мы хотим понять, осталось ли там что-то ценное, не поглощенное лесом и временем.

— Я слышал другое, — сказал Огонек, надеясь, что его не убьют прямо сейчас. — Там действительно есть развалины, но вы строите крепость дальше. Вы сможете контролировать весь отрог и Долину…

— Силы подземные! Ты снова на Юге решил найти покровителей? — почти весело спросил Лачи. — У тебя память куропатки, о прошлом уже забыл?

“Эту ночь я еще помню”, — хотел сказать Огонек, но промолчал. Во всяком случае, пока он остался цел — видимо, Лачи все еще надеялся провернуть все себе во благо, или не решался прилюдно прчинить вред полукровке: на Кайе это отразится немедленно.

— Мне надоело все это, — в голосе Тумайни была досада, но Толаи приблизился к ней и говорил что-то.

Северяне тоже сгрудились и переговаривались, и ветер как назло поднялся сильный, мешая прислушиваться.

— Но тут слишком много странного происходит. Я готова проехать дальше вашего прииска и своими глазами посмотреть, что вы там все-таки строите, — произнесла наконец Тумайни. — Чтобы потом не возникало лишних вопросов.

Огонек понял, что своего добился — на него вновь перестали обращать внимание. Он ощутил, что Кайе подъехал сзади совсем близко — их грис соприкоснулись боками.

— Это было неожиданно, — сказал юноша. — Почему?

— Не придумал ничего лучшего и был зол на Лачи, — честно сказал Огонек.

— Но это правда?

— Увидишь.

Дорога оказалась неблизкой — вьющаяся по горному склону тропа, по бокам поросшая какими-то колючими лопухами в половину человеческого роста высотой. Ногой Огонек то и дело задевал за колючки. Ехать ему пришлось подле Тумайни; Кайе вел себя на удивление покладисто и согласился с указанным ею местом. Внизу ущелье было довольно чистым, удобным для проезда. Огонек