Иакова, и Лаувис (Louis) Александр де Шоккарт граф де Тиремонт. «В начале гишпанские послы поздравили великих послов, по указу королевскому, краткими словами, и великие послы благодарили за посещение их и ответ им учинили, что желают с ними быть во всяком приятстве». Разговор с испанскими послами был непродолжителен, очевидно, за недостатком общих тем, может быть, объясняемым дальностью расстояния, разделяющего оба государства. Визиты иностранных послов русским отмечает и автор «Записной книжки», обозначая число карет, во скольких приезжало каждое посольство; очевидно, это число, по понятиям того времени, имело большое значение. «К нашим послам приезжали цугами послы с визитом, в черном платье. Сперва был посол шведской в 3 каретах. На другой день посол бранденбургский в 4 и аглинской в 9 каретах. На третий день дацкой в 4 каретах… Гишпанской посол был в 20 каретах»; это — преувеличение, испанское посольство приезжало в шести каретах[1130].

Вслед за испанскими послами великих послов в тот же день, 10 октября, посетили двое депутатов от Генеральных штатов — «ван Эссен с товарищем», оба входившие в состав комиссии, с которой послы вели переговоры. Депутаты приезжали с официальным извещением об окончательной ратификации мирного договора союзников с Францией: «Говорили, что приехали-де они, Статы, возвестить им, великим и полномочным послом, о своей давно пожелаемой радости, то есть о совершении мира союзников с французским королем, что они того мира дело совершили и подписали и тем давно пожелаемым делом зело радуются, да и тем веселятся, что в прибытии их, царского величества великих послов, такое великое дело у них совершилось. А цесарского де величества сторона еще в том миру своего дела не докончала, а чают, что впредь тот мир совершится; и будут де они о том миру разголашать всем и радостные огни как в Париже, так и в Галанской земле отправлять, чтоб о том всякого чина люди ведали и Господу Богу славу воздавали». Великие послы благодарили депутатов за объявление, поздравили с заключением мира и выразили пожелание, чтобы Господь Бог счастливо благословил этот мир, чтобы он был постоянен и чтобы от него множилось всякое добро. При этом послы изъявили особую радость тому, что ратификация состоялась во время их пребывания в Гааге. Но, принося благодарность, поздравления и изъявляя радость, послы не могли утерпеть, чтобы не перейти к своему делу и не кольнуть депутатов за их отказ на русское предложение: заговорили, что для Штатов теперь, когда они с заключением мира «от неприятеля бывшего, т. е. француза, покой восприяли», можно «большое радение и промысл показать на неприятеля креста святого, дабы как мочно его искоренять». Уклончиво ответив, что о доброжелательстве послов донесут братье своей, господам высокомочным Штатам, в общем собрании, депутаты удалились[1131].

В этот день в Гааге происходило торжественное объявление о мире при большом стечении народа. На площади в присутствии Генеральных штатов публично прочтены были статьи мирного договора, причем гремели барабаны и производилась стрельба из ружей. Население устраивало сочувственные манифестации перед посольствами, между прочим, также производя стрельбу против посольских дворов. «Того ж дни, — читаем в „Статейном списке“, — у Галанских Стат в Гаге было объявление о постановленном миру со французом, а на каких статьях тот мир учинен, среди Гаги чтены статьи; при том все Статы были и множество смотрящих, и стреляно из мелкова ружья, и били в барабаны, и ходили тутошние жители к посолским дворам и против дворов стреляли; тем же и царского величества великих и полномочных послов поздравлял, приходили 20 человек мещан, все в одноцветных темногвоздичных кафтанах и заправляли и стреляли по четыре выстрела изрядно, а от великих и полномочных послов подчиваны и отпущены»[1132].

XXV. Визиты Великого посольства иностранным послам

Когда находящиеся в Гааге чужеземные послы, кроме французских, сделали визиты русским послам, последние, в свою очередь, стали выезжать к ним с визитами. В бумагах посольства сохранился составленный для этой цели список иностранных послов и секретарей посольств с обозначением всех их титулов и с указанием адресов их в Гааге[1133]. Выезды эти обставлялись такой же, если не большей пышностью, как и выезды иностранцев. Посольский кортеж составлялся из восьми карет: «три кореты свои по 6 возников в корете да пять корет нанятых»; в одной карете — сами послы, в остальных — дворяне и приказные люди; перед посольской каретой, как и на торжественных выездах — 20 человек лакеев в добром немецком платье, около кареты 12 гайдуков в венгерских кафтанах, на передках и на запятках — пажи. При встречах и расставаниях говорились приветствия и комплименты, столь же громоздкие, как возившие послов кареты, и столь же тяжелые, как громадные парики с большими локонами на головах людей эпохи Людовика XIV. 12 октября сделаны были визиты послам цесарским, шведским и английским. Цесарские послы граф Кауниц, граф Стратман и барон Зейдлер встретили великих послов, «сшед с крыльца у корет, и просили, чтоб они, великие и полномочные послы, изволили итить в полаты. И великие и полномочные послы шли наперед, а за ними шли цесарские послы, да за ними ж и перед ними шли дворяня и приказные люди; а вшед в третью полату, которая убрана зело стройно, сели великие и полномочные послы и цесарские послы по местам». Эта третья палата во дворце цесарского посольства поразила убранством и автора «Записной книжки», принимавшего среди посольских дворян участие в этом визите. «У цесарского посла был я в доме, — записал он, — где одна комната обита полосатыми материями, другая изрядными шпалерами, а третья бархатом красным и по швам кружевами золотыми, весьма богатыми»[1134]. Великие послы поздравляли цесарских послов, говорили, что приехали должную честь им воздать, желают цесарским послам всякого добра и, если в чем могут, рады оказать им, как братье своей, услугу. Цесарские послы благодарствовали и говорили: «зело де они прибытием их, великих и полномочных послов, к себе тешатся и за посещение их челом бьют и кланялись». Притом особенно поздравляли великих послов с добрым поведением русских войск, о котором получили известие и «дай-де Боже его царского величества войском, над неприятелем победу и одоление». Затем они обратились вновь с просьбой по известному же нам делу — оказать покровительство архиепискому Анкирскому. Великие послы сказали в ответ, что вручат архиепископу указ к пограничному воеводе о свободном проезде к Москве, затем в Москве дана будет ему грамота к шаху персидскому; «толко б тот помянутой архиепископ ведал, вскоре ему к