– Господин Моро с новостями из Парижа, монсеньор, – объявил д’Антрег.

Его высочество отложил перо и поднял голову. Светлые глаза навыкате остановились на визитере, отметили дорожную пыль, прямую осанку и стройность худощавой фигуры.

– Моро? – переспросил он. – Моро? – Это имя пробудило в августейшей голове какие-то смутные воспоминания. Затем эти воспоминания хлынули потоком, и крупное лицо принца пошло багровыми пятнами. Его высочеству стоило немалого труда сохранить ровный тон: – А, Моро! Из Парижа с новостями, говорите?

– С важными новостями, монсеньор, – ответил Андре-Луи. – Меня прислал барон де Бац, с тем чтобы я изложил подробности подрывной кампании, которую мы вели против революционеров, и рассказал о действиях, благодаря которым мы завладели ключами к успеху нашей миссии.

– Успеху? – отозвался регент и порывисто подался вперед. – Успеху, сударь?

– Судите сами, ваше высочество, – холодно и официально ответил Андре-Луи и приступил к рассказу.

Он начал с падения жирондистов, подчеркнув ту роль, которую сыграла в этом событии их с бароном пропагандистская деятельность.

– Жирондисты были самыми опасными врагами монархии, – пояснил он, – поскольку исповедовали умеренность и благоразумие. Если бы на их стороне был перевес, им, скорее всего, удалось бы сформировать сильное республиканское правительство, которое устроило бы народ. Таким образом, их устранение было огромным шагом вперед. Власть полностью перешла в руки некомпетентных людей. В результате в стране начались разруха и голод. В массах стали расти недовольство и склонность к насилию, так что нам требовалось только направить их в надлежащее русло. За выполнение этой задачи мы и взялись. Нам предстояло разоблачить продажных негодяев, пользовавшихся доверием народа, и вскрыть связь между мошенничеством в верхах и теми страданиями и лишениями, которые терпели простолюдины во имя Свободы.

Андре-Луи коротко описал скандал вокруг Ост-Индской компании, в который они вовлекли Шабо, Базира и других известных монтаньяров, что тут же подорвало доверие ко всей партии Горы. Он продемонстрировал, как пропагандистская деятельность агентов де Баца вновь, как и в случае с жирондистами, усилила возмущение народа.

– Для сторонников Робеспьера настали трудные времена. Этот скандал сильно пошатнул их позиции и лишил якобинцев ореола радетелей о народном благе. Но они оправились от удара. Сен-Жюст, самый способный среди соратников Робеспьера, ринулся в бой и объявил крестовый поход против негодяев, торгующих своими мандатами. На какое-то время утраченное доверие было восстановлено. Но репутация сторонников Робеспьера уже пошатнулась, и еще один подобный удар, нанесенный в надлежащий момент, сокрушил бы их окончательно.

Андре-Луи заговорил о возвращении Дантона и подробно остановился на его умеренном и довольно реакционном настрое, вызванном экстремизмом Робеспьера и Эбера. Упомянув об уверенности де Баца в том, что Дантон вернет Францию к монархической форме правления, если его политические соперники будут устранены, Андре-Луи рассказал о принятых для этого мерах, о схватке Дантона с Эбером и о поражении последнего.

И вот наконец рассказ Андре-Луи коснулся его собственных действий, предпринятых для разоблачения продажности, лицемерия и скрытого деспотизма Сен-Жюста. Моро удалось передать регенту свою убежденность в том, что революция не пережила бы падения этого народного кумира.

– Я вернулся в Париж с исчерпывающими доказательствами низости и продажности Сен-Жюста. – Андре-Луи перечислил их и продолжал: – Мы планировали передать документы Демулену, с тем чтобы он для начала напечатал разоблачительную статью в «Старом кордельере». На следующем этапе предполагалось ввести в игру Дантона. Мы рассчитывали, что его атака с трибуны Конвента должна неизбежно сокрушить Сен-Жюста, который потянет за собой Робеспьера, а с ним и всю партию Горы. Во главе государства останется Дантон, которому придется управлять народом, уставшим от революции и утратившим всякие иллюзии в отношении революционеров.

Андре-Луи сделал паузу. Его слушатели, чье волнение нарастало по ходу этого увлекательного повествования, напряженно молчали. Пауза затянулась, и д’Аваре, не спускавший с рассказчика глаз, сделал нетерпеливое движение. Не менее заинтригованный регент подстегнул Андре-Луи:

– И что же, сударь? Что же дальше?

Более проницательного д’Антрега немало озадачила скованность, с которой держался Андре-Луи:

– Вы хотите сказать, господин Моро, что такова сложившаяся на этот день ситуация?

– Ситуация была такова перед тем, как я покинул Париж. Мы ликовали, полагая, что наш неизбежный успех возместит потерю Тулона и поражение роялистов на юге. Да, такая победа стоит дюжины побед на поле боя, поскольку она открывает двери для беспрепятственного возвращения монархической партии. Ваше высочество согласен со мной?

– Разумеется, мы согласны, – ликующе произнес регент. – Поразительно! Мне едва верится, что после всего пережитого нам наконец улыбнулась удача – и какая удача!

– Я рад, что вы сознаете неизбежность победы, монсеньор.

– Если такая ситуация сложилась накануне вашего отъезда из Парижа, к настоящему времени эта победа уже стала свершившимся фактом, – заметил д’Аваре. – И скандал, и все, что должно было за ним последовать, безусловно, уже произошли.

Андре-Луи обвел присутствующих задумчивым взглядом. Естественная бледность его лица в последние несколько минут стала пугающей, уголки губ едва заметно изогнулись в насмешливой улыбке.

– Что такое, сударь? – тревожно вскричал регент. – У вас есть какие-то сомнения в правоте господина д’Аваре? Но какие тут могут быть сомнения?

– Никаких, если бы план, над разработкой которого мы трудились, был воплощен в жизнь, если бы оружие победы, выкованное нами, было пущено в ход.

Д’Антрег стремительно шагнул вперед. Регент и д’Аваре застыли словно изваяния. Все трое одновременно выдохнули испуганный вопрос:

– О чем вы?

– Я не стал бы занимать ваше время этим отчетом, если бы не просьба барона де Баца, – сказал Андре-Луи, предваряя объяснение. – По возвращении из Блеранкура, где я, рискуя головой, собирал документы, компрометирующие Сен-Жюста, мне стало известно, что, пока я несколько месяцев играл со смертью в Париже, глава королевского дома, ради которого мы старались, воспользовавшись моим отсутствием, соблазнил мою невесту. Только сегодня утром, по прибытии сюда, я узнал всю меру его вероломства. Чтобы устранить препятствия, которые верность и целомудрие этой дамы не могли не воздвигнуть на его пути, этот бесчестный принц не постеснялся распространить слухи о моей смерти и перехватить мои письма к невесте, доказывавшие обратное. Невероятная история, не правда ли, господа?

Пораженные слушатели не произнесли ни слова. Андре-Луи бесстрастно продолжал:

– Когда я сделал это открытие, то пришел к выводу, что правление столь низкого и вероломного человека не принесет стране ничего хорошего. Поэтому я бросил в огонь документы, которые должны были уничтожить Робеспьера и иже с ним и открыть дорогу скорому возвращению вашего высочества во Францию. Вот и весь мой отчет, господа. Повторяю, я не потрудился бы приехать сюда, если бы барон де Бац не счел, что вашему высочеству следует знать эту историю. Барон увидел в ней мораль, которую ваше высочество, возможно, тоже сумеет разглядеть, – во всяком случае, барон на это надеется, поскольку он остается у вас на службе. Быть может, уяснив ее себе, ваше высочество научится вести себя достойнее, дабы лучше соответствовать своему высокому предназначению.