Графиня слушала, и на ее грустном лице появился слабый румянец, полные губы сложились в горькую улыбку. Когда он закончил, она одобрительно кивнула.

– Что ж, он это заслужил. Хотя, уничтожив бумаги, ты подвел и других людей, я не могу тебя винить. И я рада, что ты все высказал принцу. Не думай, что это не задело его за живое. Как бы он себя ни вел, в глубине души он не может не понимать, что обязан своим провалом собственному вероломству. Он наказан заслуженно.

– Меня не так легко удовлетворить, сударыня. Сомневаюсь, что на свете существует кара, которая могла бы уравновесить совершенное им зло. Не забывайте, он разбил мою жизнь.

– Разбил? – переспросила графиня, глядя на сына широко раскрытыми глазами. – Он разбил тебе жизнь?

– Вы считаете, что это слишком сильно сказано? – желчно спросил Андре-Луи. – Что теперь можно поправить или переиграть?

Госпожа де Плугастель ответила не сразу. Помолчав, она тихо спросила:

– Что тебе рассказали, Андре?

– Горькую правду, сударыня. Этот жирный боров сделал Алину своей любовницей и…

– О нет! Нет! – вскричала графиня, вскочив со стула. – Это неправда, Андре!

Андре-Луи поднял голову и устало посмотрел на мать.

– Вы пытаетесь обмануть меня из жалости, сударыня. Я получил эти сведения от человека чести, человека, который видел все собственными глазами.

– Ты, должно быть, говоришь о господине де Ла Гише.

– А, так вы знаете! Да, это Ла Гиш. Он сам не ведал того, как много мне рассказывает. Он лично видел Алину в объятиях регента, когда…

– Я знаю, знаю! – перебила его графиня. – Ах, подожди, мой бедный Андре. Выслушай меня. Ла Гиш рассказал тебе правду. Он и в самом деле видел Алину с регентом. Но все остальное – неправда. Все выводы, все допущения, которые он сделал, неверны. Неверны! Господи, какие же муки ты вынес, мой мальчик, если поверил этому!

Она прижала голову Андре к своей груди, гладила, успокаивала, утешала его, словно малое дитя. И пока она говорила, Андре-Луи сидел как зачарованный и слушал затаив дыхание.

– Как ты мог подумать, что твоя Алина способна уступить чьим бы то ни было домогательствам? Даже убежденность в твоей смерти не смогла лишить силы ее целомудрие. Месье осаждал ее долго и терпеливо. В конце концов, надо полагать, терпение его истощилось. Защитники Тулона настойчиво требовали его присутствия, и долее откладывать отъезд было уже невозможно. Желая избавиться на время от господина де Керкадью, Месье под надуманным предлогом отправил его в Брюссель, а сам в тот же вечер явился к Алине, чтобы скрасить ее одиночество. Напуганная его напором и чувствуя себя беспомощной, поскольку была одна, она растерялась и позволила принцу обнять ее, и как раз в этот момент появился господин де Ла Гиш. Подожди, Андре! Выслушай до конца. По настоянию господина де Ла Гиша, который был очень разгневан и, полагаю, весьма несдержан в выражениях, регент оставил Алину. Сопровождаемый Ла Гишем, он перешел в другую комнату, с тем чтобы маркиз мог передать его высочеству привезенное им послание. Как только они ушли, Алина тут же спустилась ко мне и рассказала о произошедшем. Она вся дрожала от ужаса и отвращения к Месье. Больше всего ее пугала мысль, что Месье может возобновить свою атаку. Алина заклинала меня, чтобы я оставила ее у себя и защитила от его посягательств. – Госпожа де Плугастель помолчала, потом медленно и торжественно произнесла: – И она не отходила от меня до тех пор, покуда, двумя днями позже, принц не уехал из Хамма.

Андре-Луи поднялся и посмотрел на графиню затуманенным взором.

– Это правда, сударыня? Правда? – воскликнул он жалобно.

Госпожа де Плугастель взяла его руки в свои и грустно сказала:

– Разве я могу обманывать тебя, даже из милосердия, мой мальчик? Кто угодно, только не я.

В его глазах заблестели слезы.

– Сударыня, – пробормотал он, – вы подарили мне жизнь.

– Значит, я дарю ее тебе уже во второй раз, – с невыразимой печалью улыбнулась она. – И благодарю Бога за то, что он мне дал такую возможность. – Госпожа де Плугастель подалась вперед и поцеловала сына. – Поезжай к своей Алине, Андре-Луи. Поезжай и ни о чем не думай. Забудь о Месье. Ты наказал его за злые намерения. Слава богу, больше его наказывать не за что.

– Где она? Алина? – прерывисто спросил Андре-Луи.

– В Хамме. Когда мы последовали за регентом в Турин, господин де Керкадью еще не вернулся из Брюсселя. Алина осталась его ждать. Кроме того, ей и ехать-то было некуда, бедняжке. Я оставила ей немного денег, их должно хватить на некоторое время. Поспеши к ней, Андре.

Он выехал на следующий день. Мать благословила его в дорогу. Она знала, что, скорее всего, больше никогда не увидит сына, но утешала себя мыслью о счастье, которое ждало его впереди.

В этой поездке Андре-Луи не щадил ни себя, ни лошадей. Денег у него было больше чем достаточно. При расставании де Бац, помимо пачки ассигнаций, вручил ему пояс с пятьюдесятью золотыми луидорами. До приезда в Верону Андре-Луи почти ничего не потратил. Но теперь он пускал золото в ход не задумываясь, при малейшем намеке на задержку или препятствие.

Через неделю, в ясный апрельский день, усталый и измученный, но с ликованием в сердце, Андре-Луи въехал в маленький вестфальский городок на Липпе. Он спешился у дверей «Медведя» и, пошатываясь, переступил порог гостиницы. Выглядел он как призрак, за который, собственно, его вскоре и приняли.

Когда ахнувший от изумления хозяин пришел в себя и сообщил, что господин де Керкадью с племянницей находятся в своих комнатах наверху, Андре-Луи велел передать сеньору де Гаврийяку, что к нему прибыл курьер.

– Больше ничего не говорите. Не упоминайте моего имени в присутствии мадемуазель.

Дав такое напутствие, Андре-Луи шагнул к креслу и буквально упал в него. Но спустя несколько минут он снова оказался на ногах: по лестнице торопливо спускался крестный.

При виде Андре-Луи господин де Керкадью замер и побледнел, потом издал радостный вопль на всю гостиницу и бросился обнимать крестника, снова и снова повторяя его имя.

Андре-Луи сжал старика в объятиях. Господин де Керкадью то плакал, то смеялся, а Андре бормотал бессвязно и счастливо:

– Это я, крестный. В самом деле я. Я вернулся. Покончил с политикой и вернулся. Мы едем на мою ферму в Саксонии. Я всегда знал, что эта ферма однажды нам пригодится. Пойдемте же, найдем Алину.

Но искать Алину не было нужды. Она уже стояла на лестнице. Громкие крики дяди, повторявшего имя Андре-Луи, заставили ее выбежать из комнаты. Прекрасное лицо девушки было смертельно бледно. Она дрожала так сильно, что едва могла стоять.

Увидев Алину, Андре-Луи высвободился из объятий господина де Керкадью и, забыв об усталости, кинулся ей навстречу. Он остановился на ступеньку ниже, так что его запрокинутое лицо оказалось на уровне ее плеч. Алина обвила руками шею возлюбленного и притянула его голову к своей груди.