Джо постучался в матовое стекло двери на первом этаже Уайтчепельской бесплатной больницы для женщин и детей.

– Входите! Смелее! – отозвался женский голос.

Джо приоткрыл дверь:

– Если не ошибаюсь, вы старшая сестра Московиц?

За столом сидела женщина. Внушительный живот подсказывал, что она находится на последних месяцах беременности. Подняв голову, она улыбнулась Джо:

– Вы ошиблись, причем дважды. Я вышла замуж, и теперь моя фамилия Розен. И я уже не медсестра, а врач. Прошлой весной закончила обучение и получила диплом. Но вас я прошу называть меня Эллой. Всегда. Каждый, кто заставляет правительство раскошеливаться для моей больницы на десять тысяч фунтов, имеет пожизненное право называть меня по имени.

– Значит, вышли замуж и стали врачом? Тогда примите двойное поздравление! – улыбнулся Джо. – И кто же этот счастливчик?

– Его зовут Дэвид Розен. Тоже врач. Работает в Королевской бесплатной больнице. Я с ним познакомилась, когда проходила там стажировку.

– Насколько вижу, в семье Розен скоро будет пополнение? Может, я слишком тороплю события…

Элла засмеялась:

– Джо, вы находитесь в родильном отделении, где я главная акушерка. Мы здесь постоянно говорим об этом. Не оставайтесь в дверях, взъезжайте. Ваша коляска не застрянет? Отлично. Сейчас угощу вас ругелах, рогаликами с кремом. Мама пекла.

Элла достала тарелку с ругелах и попросила одну из медсестер принести чай. Хорошо зная особенности характера Эллы и ее семьи, Джо и не подумал отказаться. Иначе разговор мог не состояться. Он встречался с Эллой и раньше, обсуждая младенческую смертность в Ист-Энде. Бывал в ресторане ее родителей, говоря о возможностях для иммигрантов. Джо был знаком и с ее братом Янки, ныне раввином крупнейшей синагоги Восточного Лондона. Они обсуждали сбор средств для Еврейского сиротского приюта. И всегда сценарий был один и тот же: сначала едим, потом говорим.

– Итак, – сказала Элла, когда они с Джо съели дюжину маминых ругелах, – чем я могу вам помочь на этот раз? Собираетесь выступить в палате общин с новым законопроектом? Вам нужна статистика? Истории болезней?

– Сегодня, Элла, я обойдусь без статистики. А вот история есть. Я добился от министра внутренних дел разрешения пересмотреть одно давнее дело об убийстве.

– Чьем?

– Об убийстве актрисы Джеммы Дин. Ее убили через несколько дней после покушения на меня.

– Фамилию помню, но я не была лично знакома с мисс Дин. Тогда как я могу вам помочь?

– Можете считать мой вопрос дурацким, однако я все-таки его задам. Вы помните Сида Мэлоуна? Знаменитого Сида из Восточного Лондона, не всегда ладившего с законом?

– Еще бы не помнить! Он и его парни постоянно ели в нашем ресторане. Оззи, Ронни, Дези, остальные. И сам Сид был хорошим парнем. Не каждый так считает, но мне незачем лукавить.

– Если помните, Мэлоуна обвинили в покушении на меня, которого он не совершал. Это сделал Фрэнки Беттс, назвавшийся Сидом. Ему предъявили и второе обвинение – в убийстве Джеммы Дин, которого он тоже не совершал. Я предположил, что Джемму убил все тот же Фрэнки, и потому отправился к нему в тюрьму. Спросил напрямую: не он ли убийца Джеммы. Он ответил, что нет. Я поверил ему. Потом спросил, знает ли он, кто это сделал. Фрэнки ответил, что не знает. А вот тут я почувствовал: он врет. Знает кто, но не говорит. Почему – ума не приложу.

– И какое отношение все это имеет ко мне? – задала резонный вопрос Элла.

– Мои вопросы про Сида очень рассердили Фрэнки. Даже привели в бешенство. Он забормотал про какого-то врача. По его словам, этот врач все испортил. Врач работал в Уайтчепеле, в больнице. Но в Уайтчепеле есть только одна больница – ваша. Вы, как говорится, находились у ее истоков и, вероятно, сможете подсказать, о каком враче речь. Меня интересует, действительно ли Сид находился под влиянием этого врача и, наконец, кто он, этот таинственный доктор.

Элла отвернулась. Чувствовалось, от вопросов Джо ей стало не по себе.

– Элла, обещаю вам, я не собираюсь усложнять жизнь ни вам, ни кому-либо. Я просто хочу знать: имел ли Сид отношение к вашей больнице?

– Самое прямое, – наконец сказала Элла. – Если бы не он, больница вряд ли работала по сей день да еще и расширялась бы. Он передал нам полмиллиона фунтов. Незадолго до своей гибели.

Услышав сумму, Джо присвистнул.

– А кто этот врач? Можете назвать его имя?

– Ее имя.

– То есть как?

– Потому что тот врач – женщина. Доктор Джонс. Индия Селвин Джонс.

Имя показалось Джо знакомым.

– Джонс? Не она ли спасла беременную Фиону во время разгона митинга лейбористской партии? Она ведь потом вышла замуж за Фредди Литтона?

– Да. Та самая.

– Но что ее связывало с Сидом?

Элла молча смерила Джо взглядом.

– Надеюсь, это не станет достоянием парламента? – спросила она.

– Ни в коем случае.

– Сид и Индия полюбили друг друга. Ради него она собиралась отказаться от всего. Они хотели вместе уехать из Англии. И уехали бы, если бы не начавшийся ад. Сида обвинили в покушении на вас и в убийстве Джеммы Дин. Ему пришлось скрываться. Индия жутко переживала за него. Боялась, что его схватят и повесят.

– Но она не уехала с ним… – сказал Джо.

– Ей уже не с кем было уезжать. Сид погиб, и она вышла за Фредди Литтона.

– Почему?

– Этого я вам не вправе сказать, – покачала головой Элла.

– Элла, я должен знать. Я хочу очистить имя Сида. Недопустимо, что его обвиняют в убийстве, которого он не совершал.

– А нужно ли? Ему теперь все равно. Сид мертв. Но другие по-прежнему живы. И если кое-что откроется, их это заденет, причем очень больно.

Джо понял: если он хочет получить дополнительные сведения, нужно поделиться своими.

– Элла, Сид не погиб.

– Что-о?

– Он имитировал смерть, чтобы покинуть Лондон и начать жизнь на новом месте.

– Gott in Himmel! – растерянно моргая, прошептала Элла. – Откуда вы знаете?

– Потому что я знаю Сида. Давно. Он брат моей жены.

– Вы шутите!

– Ничуть.

– Как он мог столь жестоко поступить с Индией? Заставить ее поверить в его смерть? Услышав, что тело выловили из Темзы, она была раздавлена. Видели бы вы ее лицо!

– Может, он думал, что без него ей будет лучше?

– Не стало ей лучше. Ни тогда, ни потом, – сказала Элла, явно ошеломленная известием. – Да, Джо, огорошили вы меня. Я и впрямь должна вам кое-что сообщить.