Никакой дамы… И № 25 нет. У нас всего девятнадцать.

Лишневский провел рукой по лбу.

— Ах так… — проговорил он с усилием. — Значит… Значит, я ошибся.

…Он сошел в сад. К нему подбежала Ивонна с простыней:

— Я вас жду с шести часов. Где же вы были? Идем купаться?

— Нет. Я сейчас не могу. Извините.

И он прошел мимо.

Она удивленно и обиженно смотрела ему вслед. Что с ним? С ума сошел?

Лишневский шел по дороге. Проехала тележка. Прошумел автомобиль. Маленький пастух гнал овец, играл на дудке. Ветер дул в лицо. Какой свежий — с моря.

Лишневский остановился перед оградой кладбища:

— Ах вот я куда пришел!

Он вошел на кладбище и сел на могильный камень. Камень был сухой и горячий. Ивы легко шумели. По небу бежали облака-барашки. «Совсем как в России!» — подумал он. Прилетела ворона и, сев на дерево, глухо каркнула. «Совсем русская ворона и так же каркает! — Он улыбнулся. — В сущности, не все ли равно, где лежать? Все это выдумки людей, которым еще рано умирать…»

1926

Жасминовый остров

— Ася, Ася, — позвала Мика.

С подушки поднялась растрепанная стриженая голова.

— Ну что тебе? Выспаться не дашь.

Мика уселась поудобнее на кровати.

— Скажи, Ася. Только ты не засыпай, пожалуйста. Скажи, если целый день думаешь о ком-нибудь и он ночью снится, это значит, что влюблена?

— А тебе зачем знать? Уж не ты ли влюблена?

— Да, Ася. — Мика покраснела. — Мне кажется, что я влюблена.

— Ты? Ты с ума сошла. В четырнадцать лет. Вот я запру тебя в комнате на целый день, тогда узнаешь у меня, как влюбляться.

— Ты всегда так. Тебе ничего сказать нельзя. Сейчас сердишься. А ведь я, — Мика всхлипнула, — а ведь я сиротка. — И, уткнувшись головой в подушку, громко заплакала.

Ася встала и подошла к кровати сестры:

— Мика, не плачь! Не надо. Я не сержусь. Ну улыбнись. Слушай, вот я выйду замуж, и мы заживем. У тебя все будет, что захочешь. И сенбернара тебе куплю.

— А Жасминовый остров? — Мика уже смеялась.

— И Жасминовый остров будет.

— Правда, Ася?

— Правда. Ну поцелуй меня.

Но лицо Мики снова стало грустным.

— Да… Но может быть, ты не выйдешь замуж…

Ася встала:

— Может быть… Одевайся скорее. Уже восемь часов.

Мика мылась, расплескивая воду. Ася смотрела в открытое окно. Она напрасно приехала сюда. Здесь дорого, а денег осталось мало. Робертс не обращает на нее внимания. Досс, тот, кажется, влюбился, но ведь французы не женятся без приданого.

Внизу, под окном, старик-садовник подрезал большими ножницами кусты белых роз. Между деревьями блестело озеро, а дальше были горы.

Да, она думала, что в маленьком пансионе в горах ей повезет. Но здесь никого нет. Лучше уехать… Она вздохнула. Ведь выходят же другие замуж. Каждый день столько свадеб. Отчего же она не может?

— Ты еще долго будешь возиться?

Мика старательно завивала короткие волосы. В зеркале отражалось ее озабоченное, лукавое, почти уже женское лицо.

— Это еще что такое? — Ася схватила щетку и, обмакнув ее в воду, разгладила завитки. — Если я еще раз увижу, обстригу тебя под машинку, как арестанта. И кушак мой сними сейчас же.

С Микиных мокрых волос капала вода.

— А теперь иди вниз и скажи, чтобы без меня не играли. Я приду через минуту.

— Хорошо.

Мика взяла ракетку и послушно вышла. Но дверь снова отворилась.

— Старая дева! — крикнула Мика и, захлопнув дверь, побежала по коридору.

На перилах лестницы сидел Поль, тринадцатилетний рыжий сын лионского коммерсанта.

— А вот вы можете так? — крикнул он ей, съезжая по перилам.

— Прекрасно могу.

Она перебросила ногу через перила и тоже съехала вниз.

— Это ничего не значит. — Поль презрительно пожал плечами. — Все-таки вы девчонка.

Она сжала кулаки:

— Хоть я девчонка, но когда-нибудь поколочу вас.

— Мики, — позвал Робертс с балкона, — ваша сестра скоро? Я жду ее.

— Что же вы? Струсили? — кричал Поль, наступая на нее.

— Я сказала: когда-нибудь, а не сейчас.

Стараясь ступать как можно грациознее, Мика вышла на балкон и подошла к Робертсу:

— Моя сестра пишет письма. Она просила вас не ждать, а играть пока со мной.

— Отлично. Идемте.

Поль уцепился за его плечо и повис на нем.

Мика прижала ракетку к груди, с восхищением глядя на Робертса:

— Какой вы большой и сильный…

Белое платье мелькнуло за деревьями.

— Вот уже Ася, — разочарованно сказала Мика.

Ася быстро подошла к играющим и протянула Робертсу руку:

— Почему вы меня не подождали?

Она враждебно оглянулась на сестру и поджала губы:

— Мика, у тебя грязные уши. Поди сейчас же вымой.

Супруги Старк завтракали в вагоне-ресторане.

— Единственное, что еще нравится мне, — говорил он, глядя в широкое окно, — это вот так путешествовать. Спать ночью в вагоне, а утром пить кофе и смотреть в окно. И чтобы ты была рядом. Да, непременно, чтобы ты была со мной. Но ведь я больше не люблю тебя, Ингрид.

Она размешивала сахар в чашке.

— Ну да. Конечно. Я давно все это знаю.

Ее светлые рассеянные глаза смотрели тоже в окно.

— Но я все думаю о тебе. Может быть, ты была бы счастлива с другим. Тебе тяжело со мной.

— Ах нет. — Она постаралась улыбнуться. — Мне совсем не тяжело. И разве бывают счастливые люди? Это все выдумки. Если бы только ты не заводил всегда этих разговоров. Мне с тобой хорошо, и ты мой муж.

— Да. Но я не умею забыть. Если бы тогда…

— Перестань. — Она провела рукой по лбу. — У меня, кажется, опять начинается мигрень.

— Не сердись. Я больше не буду. Ты отдохнешь в горах. Там озеро и сосны. И так тихо.

Она снова улыбнулась:

— Спасибо. Какой ты милый, что едешь из-за меня в эту глушь. Тебе будет скучно.

Он наклонился к ней через стол:

— Мы никогда не расстанемся, Ингрид.

После завтрака сидели на террасе. Ася расправила юбку так, чтобы были видны колени в розовых чулках. Рядом с ней Робертс набивал трубку. Она не переносила табачного дыма. Но если хочешь выйти замуж…

— Мы сегодня взберемся на ту гору.

— Хорошо. — Она кивнула. — Только пойдем без Мики. С ней так утомительно.

Подниматься на гору Асе не хотелось. В последний раз она порвала платье и всю ночь не могла спать от усталости. Все-таки она пойдет.

— Ах, смотрите! — крикнула Мика. — Новые едут.

Длинный синий автомобиль остановился перед домом. Шофер отворил дверцу. Старк помог жене выйти. На ней было светлое пальто до полу. На