небольшому озеру. Из него в разные стороны вытекали две речушки. Там и заночевали. К вечеру сильно похолодало.

Следующий день…

Остыли реки. Земля остыла. Это в городе тепло и сыро. А за городом зима, зима, зима… Туристы проснулись от того, что среди ночи замерзли. Пришлось натягивать на себя теплые носки и кофты. Тепло было только Тощему и Лее — они грелись друг о друга. И Могильникову — у того еще в морге тело привыкло к холоду. Уюкович спал один, в своей маленькой рыбацкой палатке, отдав плед Кире с Юлей. Его сон был крепок.

Все проснулись от радостных возгласов Леи. Она вылезла из палатки и увидела, что тент присыпан снегом. Но поначалу никто не придал особого значения этому событию: что там — небольшой слой октябрьского снега. Кира расстегнула замок на входе в тамбур, и маленькая лавина высыпалась прямо в ее ботинки. Девушка выругалась.

— Ой, не ори, пожалуйста, дай поспать, — простонала Юля, перевернулась на другой бок, перетянув на себя одеяло.

— Ребята, мы, кажется, проспали до Нового года, просыпайтесь! — радостно вскликнула Кира.

— Не кричи, будь добра! — раздался сонный голос Романа Александровича из палатки парней.

— Вы выйдете, посмотрите, что на улице происходит! Снега сантиметров двадцать насыпало! — радовалась Кира.

Все зашевелились. Первым вылез Могильников, зевнул и монотонно буркнул: «Снег». Затем оделся, пошел к реке умываться.

— Олег Уюкович, вижу, радость при виде снега у вас прямо на лице написана, — заметила Кира, вытряхивая снег из ботинок. Она надела толстовку, штаны поверх термобелья, куртку и шапку, вылезла из палатки. — Дурацкий снег, холодно… — проворчала девушка и заметила маленького снеговичка, слепленного у палатки парней. Подошла ближе.

В это время из палатки, где спал Тощий, Лея, Элина начал кто-то выбираться. Расстегнул молнию замка — лавина снега ссыпалась в открытый рюкзак Элины. Немного снега попало и за шиворот Тощему.

— Ай! — пискнул он, и повалился на ребро палатки, чем обрушил ее.

— Тощий! — закричали в унисон девушки.

— Кто бы сомневался, это же Худогубкин… — усмехнулась Кира и направилась на помощь.

На свет божий выбрался и Роман Александрович, в одном термобелье и расшнурованных ботинках. Встал, пошатываясь, щуря глаза.

— Вот она, таежная погода, — глубокомысленно изрек он, — вчера сияло солнце. Мы купались в речке, а сегодня — снеговик стоит у моей палатки.

— Кто, интересно, успел слепить с утра? — спросила Кира.

— Могильников? — то ли пошутил, то ли серьезно сказал Роман.

— Конечно, Роман Александрович, Могильников похож на человека, который снеговиков лепит, — хмыкнула Кира. В спину ей прилетел снежок.

— По-вашему патологоанатом не может снеговиков лепить? — спросил Могильников, отряхивая руки от снега.

— Ах, так, да? Война! — крикнула Кира, сбросила тент с палатки, чтобы ребятам было легче выбраться. Затем принялась забрасывать Олега Уюковича снежками. Могильников, удивительно, не зарычал, а наоборот, нашел нечто интересное в детской забаве.

А Валенов наслаждался зрелищем и улыбался. Его радовало то, что туристы не теряли оптимизма, находили возможность радоваться мелочам. Тем более, Могильников! Патологоанатом, играющий в снежки — это фантастика! Когда те, кто еще сидел в палатках, услышали голос Олега Уюковича: «Не попала! Мазила! Получай!», всем стало безумно интересно, что там происходит. Элина, Лея и Тощий одновременно высунули головы наружу.

— Восхитительно! — всплеснула руками Лея. — Я же вам сказала, что выпал первый снег! Восхитительно, Олег Уюкович в снежки играет! Восхитительно, снеговичок!

— Восхитительно, — воскликнула Элина, но, в отличие от Леи, грустно, — у меня в вещах снег!

Снежок прилетел в Романа.

— Чего стоите, Роман Александрович? Позвольте себе побыть ребенком! Да, мы, возможно, здесь помрем, но не грустить же теперь! — весело выдал Могильников.

— Олег Уюкович, я впервые вижу вас в таком чудесном настроении! — подметила Кира. Могильников не ответил, просто кинул в нее снежок, Кира ловко увернулась и комок снега угодил… в вещи Элины.

— Да что за безобразие! Играйте в другой стороне! — заворчала девушка, принялась протирать очки и снова перетряхивать вещи. Роман накинул куртку и подключился к Могильникову и Кире. Первый снежок угодил в Уюковича, второй он бросил в Киру, та уклонилась, и снежок попал в Элину…

— Все, достали! — вспыхнула девушка, протерла очки, надела куртку, слепила большой снежок и бросила его в Валенова. Тот увернулся. В то время из палатки парней выбрался Дарьян, снежок прилетел в него.

— С добрым утром! — засмеялся Роман Александрович. Дарьян не ответил. Молча вылез, оделся, на шею набросил шарф, обошел палатку, Элина пошла за ним.

— Ну, чего ты злишься на меня? Я случайно в тебя попала, в Рому целилась.

Дарьян накинул капюшон и резко дернул ветку небольшой елки. Снег с деревца лавиной сошел на Элину. Девушка стояла без шапки, в термобелье, расстегнутой куртке, термоштанах и развязанных ботинках. Визгу было — на другом конце планеты люди услышали.

— Шалость удалась, — усмехнулся Дарьян.

— Ты дурной! Я же не одета! — кричала Элина, отряхивая с себя снег. Толкнула Дарьяна, тот упал на снеговика. Хохотали все, даже Дарьян заулыбался. Когда Элина вернулась к палатке, Тощий сиял, а Лея улыбалась. Девушка толкнула Мишку, и он вместе с Леей упал в снег.

— Классный кадр! — вскликнул Эдкевич, который, как всегда неожиданно появился на сцене с фотоаппаратом в руках, — думаю, отличное фото получилось!

Спустя некоторое время…

«И уносят меня и уносят меня, в звенящую снежную даль… Три белых коня, эх, три белых коня…» — пело бы небольшое сухое дерево, которое несли Тощий, Дарьян и Эдкевич в лагерь. Все вокруг было в снегу. Тощий наступил на тонкий лед в заводи, когда они вытягивали из-под снега сухую корягу, промок и потому шел и дрожал. От такой трясучки несколько раз выпускал из рук поклажу.

— Беги в лагерь, грейся! — скомандовал ему Дарьян. — Мы с Эдкевичем как-нибудь дотащим.

— А как же… вы? Тяже. ло ведь! — еле выговорил Мишка.

— Если мы сосульку вместо тебя принесем в лагерь, Лея нас самих в болото кинет и в сосульки превратит.

Тощий кивнул и побежал.

— Главное, с тропы не сходи! — предостерег его Эдкевич и повернулся к Дарьяну: — И как мы его потащим? Да оно целую тонну весит!

— Могильникова попросим помочь, а то у меня у самого нога не слишком здоровая.

Где-то вдалеке зарычал медведь.

Эдкевич и Дарьян переглянулась и, держа тяжелое бревно в руках, побежали с такой скоростью, что обогнали Тощего и прибыли в лагерь раньше него. Эдкевич, запыхавшись, не смог связать и нескольких слов до тех пор, пока напуганная Лея не встала перед ними со сковородкой в руках.

Ребята бросили бревно и ринулись обратно за Тощим.

— Мишка, бежим скорее в