class="p1">— В какой-то степени, это и есть дом егеря. Был им, пока был егерь, — протянул главарь, — впрочем, неважно… Погоди-ка! — вдруг воскликнул он. — А я тебя знаю! Ты же Владимир Бегемотов!

Все зашевелились и столпились перед Володей, чтобы посмотреть на прославленного лидера «Кривой панды».

— Тот самый Бегемотов! Вот обрадуется Куппоне, когда узнает, кого мы поймали! — радовался бандит.

Бегемотов пригляделся к типу:

— А что в капюшон закутался? Боишься, что от твоей страшной моськи деревья пожелтеют? — ехидно поинтересовался Владимир Германович.

— Тебе все смешно. Ну, недолго смеяться будешь, недолго. Как и вся твоя банда, — усмехнулся тип, и снял капюшон.

— Так я и думал, что это ты, Атас. А что же не Ахтунгом тебя родители назвали? Ахтунг Жёлудев — это звучит. Ты как раз и выглядишь, как чудовище, родившееся в чернобыльской луже от внебрачного зачатия. Так бы все при виде тебя кричали: «Ахтунг!»

Жёлудев разозлился и ударил Володю по лицу. Тот сплюнул:

— Ну, я от тебя другого и не ожидал. Бить связанного — твое любимое занятие, а один на один слабо?

Атас приготовился ко второму удару.

— Ударишь меня ещё раз и клянусь, что сделаю все возможное, чтобы после приезда Куппоне, ты остался калекой, — пригрозил Бегемотов, — думаю, ты слышал о моей репутации и репутации «Кривой панды», — Володя смотрел на врага уверенно, нагло и дерзко. Он прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать ни Атасу, ни его «псам», поэтому единственный выход — блеф. «Кривую панду» все знают. Это самая дерзкая и кровавая банда, хоть и в реальности ни за одним из членов группировки не числится гробов.

Атас после этих слов задумался.

— Отведите его ко второму! — скомандовал Жёлудев.

Подошел худой человек в телогрейке, грубо схватил Володю за куртку.

— Больно! Мужик, аккуратнее, не пакет с яблоками несешь! — возмутился Бегемотов.

— Это моя жена! — вспыхнул Атас.

— Sorry, man! — произнес Володя и хмыкнул. Дама действительно выглядела, как мужик.

— Похоже, я знаю, почему Куппоне его недолюбливает… — буркнул Атас.

— Почему? — спросил кто-то из браконьеров.

— За работу! — рявкнул Атас. — Готовьте обед, разбирайте экипировку. Подснежников, пойдешь со мной! Надо сарай осмотреть после Бегемотова.

— Атас! — крикнула жена Атаса.

— Чего? — повернулся он.

— Атас, говорю, сахар кончился! — сказала супруга, потом повернула голову к мужу и спросила его: — Ты что-то хотел?

— Ты меня позвала! — проскрипел Атас.

— Я сказала, что сахар кончился.

— Не могли меня родители хотя бы Иваном назвать, — буркнул Атас, накинул капюшон и направился к сараю.

Тем временем…

Оленька сидела у костровища с кружкой.

— Так что я не нашла вас, а… В общем, они в беде, прошу помощи.

— Абсурд, какой помощи? — уточнил Дарьян: — Кучка туристов пойдет колотить вооруженных отмороженных браконьеров — головорезов? Ну, допустим, Могильников убьет троих, а остальные? — он повернулся к отцу и добавил: — Без обид.

— У нас есть Лея, она сковородкой еще, как минимум, одного в нокдаун отправит, — пошутил Эдкевич.

— Еще у нас есть Волк, она парочку человек загрызет, — пошутила Юля.

Кира хмуро на нее посмотрела, но злые эмоции быстро подавила, Юля осмелилась подшутить над ней и смотрела, при этом, по-доброму, по-дружески.

— А что у нас могут зайцы? — прищурилась она.

— Размножаться! — пропел Эдкеич, чем вызвал смех. Юля кинула в него снежок, выбив из рук кружку с чаем.

— Так, дети, успокойтесь! — воскликнул Роман.

— Оля, серьезно, как ты себе это представляешь? Как мы будем спасать Куприянова?

— Не знаю, но не оставлять же их там! Очень здорово, пошли спасать вас и погибли сами! — ответила Оленька.

— Может, ночью прорвемся в их лагерь, найдем Куприянова с тем туристом и устроим побег? — предложила.

— Ольга, секунду, — вмешался Дарьян, — ты говорила, что в спасательной операции участвовали пятеро, где остальные?

— Заблудились, отстали от группы, — уныло ответила Оленька.

— Ха-ха! — не удержался Роман. — Руководитель! А мне тут что-то еще про ответственность говорил!

Оленька развела руками:

— Увы! Но не время сейчас злорадствовать, Рома! До ночи оставаться на этом месте, думаю, небезопасно. Не уверена, но скорее всего, они знают, что нас было трое, а пойманы лишь двое, — сказала Оленька.

— Сколько их? — спросил Могильников. Оленька вздрогнула от сурового голоса патологоанатома.

— Не было тебя раньше с нами, когда Олег Уюкович властелина тьмы напоминал, — пошутил Эдкевич.

Могильников старший и Могильников младший в унисон зарычали, у Эдкевича пропало желание шутить дальше, улыбка сползла с лица.

— Интересная у вас команда, — протянула Оленька.

Туристы захихикали.

— Вы даже не представляете себе, Оленька, насколько интересная, — воскликнул Эдкевич.

— Это что, снеговик? — заметила девушка.

— Да, я его Федей назвал, — улыбнулся Эдкевич.

— Признаюсь, не горю желанием видеться с Куприяновым, но, считаю, спасать ребят нужно, — высказал свое мнение Валенов. — А кто второй-то турист? Он не даст себя в обиду?

— О да, этот человек себя точно в обиду не даст, — кивнула Оленька.

— Еще один сын Могильникова? — пошутил Эдкевич и, поймав недобрые взгляды обоих Могильниковых, поднял руки: — Сдаюсь, сдаюсь!

— Не пойми меня неправильно, но я не могу рисковать своей группой. Не знаю, что делать. На кону две жизни и жизни всей группы, — уныло произнес Роман.

— Я понимаю, Рома, но если вы не пойдете, то я пойду одна. Человек жизнь мне спас, а я его там брошу? Да и Куприянова, как бы он меня не злил, спасать нужно.

— Нет, терять ничьи жизни мы не будем, — произнес Могильников, — Куприянова дети дома ждут, того туриста, может, тоже. Они спасать нас пошли и сами в беду попали. Хотя я и не понимаю, почему вы просто не сообщили в службу спасения, но я согласен помочь. Остальных с собой не зову, дело серьезное.

— Я с тобой, отец, — поддержал его Дарьян.

— Нет, ты останешься здесь, — спокойно, но жестко ответил Олег Уюкович.

— Ты всего несколько дней являешься моим отцом, и уже запрещаешь мне? — возмутился Дарьян.

— Да, — также спокойно ответил Могильников старший.

— Так, я однажды уже потерял тебя, хватит! Иду с тобой и точка! — воспротивился парень.

— Я все сказал, — опять же спокойно произнес Могильников, — ты остаешься в лагере.

Дарьян больше пререкаться не стал. Решение отца одновременно злило его и радовало. Впервые в жизни он почувствовал родительскую заботу и не стал в ответ рычать на отца.

— Я с вами, Олег Уюкович. Хочу лично посмотреть в глаза этому неудачнику, — усмехнулся Роман, намекая на Куприянова, — надо же, я просто заблудился с группой, а Куприянов потерпел конкретное фиаско!

— Роман Александрович, — возразил Могильников, — думаю, вам тоже не стоит участвовать в спасательной операции. При самом печальном исходе событий, группа останется без опытного руководителя. В глухой тайге — это смерть.

— Тогда