В тело Брайс устремился разряд молнии, и оно изогнулось, приподнявшись над землей. Хант пытался запустить ей сердце.

– А теперь возвращайся и скажи мне это в глаза.

Сабина прошептала фразу, адресованную Королю Осени. Услышав эти слова, сердце Деклана возликовало.

То было дополнение к словам старого предводителя. Ответ на вопрос Короля Осени. Наглядное подтверждение, как, вопреки статистике элевзианской системы, Хант Аталар упрямо заставлял сердце Брайс биться.

«Все возможно посредством любви».

Брайс была морем и небом, камнем и кровью, крыльями, землей и звездами, тьмой и светом, костями и пламенем.

Даника исчезла. Она отдала последние капли своей души и силы, помогая Брайс подпрыгнуть и начать это стремительное Выныривание.

– Я люблю тебя, – успела прошептать Даника, прежде чем растаять в небытии, и ее рука выскользнула из руки Брайс.

Но их окончательное прощание не сломало Брайс. Рычание, вырвавшееся из ее горла, не было звуком боли. То был вызов.

Брайс поднялась еще выше. Казалось, до поверхности – рукой подать. Оставалось пройти тонкую завесу между этим местом и жизнью. Ее сила менялась, кружась между формами и способностями. В одно мгновение ее выталкивал вверх мощный хвост. В следующее – ей помогали широкие крылья. Она принимала множество форм, одновременно оставаясь собой.

А потом она услышала его голос. Его ответ на ее призыв. Он был возле ворот. Живой. Здоровый. Ждущий ее. Он не позволял ее сердцу останавливаться. Брайс находилась совсем близко к поверхности и видела его усилия. Едва очнувшись, он поспешил к воротам и, отказываясь считать ее тело мертвым, заставлял ее сердце биться.

Брайс улыбнулась и, прорвав завесу, устремилась к Ханту.

* * *

– Возвращайся, – пробурчал Хант, продолжая массаж сердца.

Он следил за ее дыханием, отсчитывая время до следующего разряда молнии.

Хант не знал, сколько времени она пролежала в таком состоянии, но, когда он проснулся, целый и невредимый, среди возрожденного города, Брайс была мертва. Казалось, на город не обрушивались ни демоны, ни бомбы. А она лежала бездыханной.

Увидев сверкающие ворота, залитые первосветом, Хант понял: подобную силу способен сотворить лишь совершающий Нырок. Распластанное тело Брайс подсказывало ему: каким-то непостижимым образом она сумела совершить Нырок и наполнить город целительным первосветом. Более того, Рог помог ей закрыть порталы в Хел во всех остальных воротах.

И потому Хант сделал то, что подсказывала ему интуиция. Единственное, что подсказывал ему разум.

Он спас ее, она спасла его, и он…

Его сила откликнулась через мгновение, узнав Брайс, словно увидев свое отражение в зеркале.

Как она сумела собрать столько силы, как она совершала Выныривание одна… сейчас его не интересовали подробности. Когда-то он стал Падшим. Выжил, прошел через все пытки, издевательства и ужасы… ради этого момента, чтобы оказаться здесь.

Все это было ради нее. Ради Брайс.

Он чувствовал, как ее сила приближается к поверхности. Хант сосредоточился и послал еще один разряд молнии в сердце Брайс. Ее тело вновь выгнулось, но пока оставалось безжизненным.

– Возвращайся, – повторил Хант, надавливая ей на грудь. – Я тебя жду.

Он вдруг понял, что ждал ее с самого момента своего рождения.

И, словно услышав его, Брайс стремительно вернулась в жизнь.

* * *

Она была в тепле и безопасности. Она была дома. Ее окружал свет: вокруг и внутри. Свет изливался из нее.

Брайс ощутила, что она дышит и у нее бьется сердце.

То и другое было вторичным. Рядом с Хантом это всегда будет вторичным.

Брайс смутно понимала, что они оба полулежали возле Ворот Сердца. Его серые крылья сияли, как угли, прикрывая их обоих. Хант крепко ее обнимал. А за стеной бархатно-мягких крыльев, словно солнце внутри бутона, сияла Брайс.

Она приподняла голову и чуть отодвинулась. Хотела посмотреть на его лицо.

Хант тоже смотрел на нее. Его крылья раскрылись, как лепестки цветка на рассвете. Татуировка на лбу исчезла. Проклятого тернового венца больше не было.

Дрожащими пальцами она провела по гладкой коже его лба. Хант молча смахнул ей слезы.

Брайс улыбнулась ему. На сердце и в душе было удивительно легко. Хант коснулся ее подбородка и слегка приподнял. Нежность в его глазах разогнала все остававшиеся сомнения.

– Мне не послышалось? – спросила Брайс, прикладывая ладонь к его сердцу. – Ты назвал меня жалкой трусихой?

– А если и назвал, что такого? – засмеялся Хант, поднимая голову к звездам.

– Исцеляющий первосвет так и не сделал тебя приличным ангелом.

– Куинлан, ты хоть представляешь, какого удовольствия ты бы лишилась?

Когда он произнес ее фамилию, Брайс пронизал трепет.

– Думаю, мне еще предстоит это оценить.

Где-то открылась дверь убежища. Потом второго, третьего. Жители Города Полумесяца выходили на улицы: кто плача от радости, кто в потрясенном молчании. Они смотрели на город, который ничуть не изменился. На Брайс и Ханта.

Брайс отпустила его руку и встала. Собственную силу она ощущала как глубокий колодец. Но принадлежала эта сила не только ей, но и всем им.

Хант смотрел на нее во все глаза, словно до сих пор не мог поверить, что она жива. Брайс взяла его за руку, сплела их пальцы. Вместе они вышли навстречу спасенному городу.

Выйдя из лифта, Брайс с Хантом увидели Сиринкса. Химер сидел на пороге открытой двери и поскуливал от беспокойства. Брайс оглядела пустой коридор, затем посмотрела на химера.

– Помнится, я запирала дверь, – сказала Брайс.

Хант понимающе усмехнулся, а Сиринкс с радостным воплем понесся к ней.

– О его дарованиях я расскажу тебе потом, – пообещал Хант.

Брайс загнала истерически радующегося Сиринкса в квартиру, где крепко обняла.

Возвращение с площади омрачили плач и стенания горожан. Выйдя из убежищ, многие увидели бездыханные тела своих близких.

Рог, запечатленный на спине Брайс, отлично справился со своей работой. Все порталы в арках ворот полностью исчезли. А ее первосвет, изливавшийся из ворот, исцелил и восстановил жителей, здания и сам мир. Но и у первосвета имелся предел возможностей. Оживить мертвых он не мог. Поэтому восстановленные улицы были усеяны мертвыми телами, в основном расчлененными.

– Все хорошо, – сказала Сиринксу Брайс, обняв его еще крепче и позволив облизать ей лицо.

Но все было отнюдь не хорошо. То есть совсем. То, что произошло, ее собственные действия, раскрытие тайны Рога, погибшие горожане, пожертвовавшая собой Лехаба, встреча с Даникой. Даника, Даника…