Подвал осветился. В отдалении послышались шаги.

– Колян?

– Кто ж еще? – Бомж появился из-за поворота спакетом в руке. – Чизбургер тебе притаранил.

– Как там на улице? – Лешка не выходил из убежищадвое суток, боялся опять оказаться в КПЗ.

– Тепло. – Колян развернул пакет. Досталбутерброды и бутылку. – Хлебнешь?

– Не-а.

– Портвешок. Сладенький. Хлебни, дурень.

– Мне бы пива.

– Во, блин, барин! Пей, что дают! – Коляннасупился. Обиделся, наверное.

– С тобой завтра пойду. Бутылки собирать.

– А к сестре?

– Успею.

– Это правильно. Не в таком же тебе виде к нейзаваливаться. Вот какое сегодня число? – Бомж посмотрел на приклеенный кстене календарь с обведенными в кружочек числами. – Пятнадцатое. Асемнадцатого я в баню иду. Тебя с собой возьму. После можно и к сестре.

– И как часто ты моешься?

– Два раза в месяц, – гордо ответил Колян,славящийся среди бомжей своей чистоплотностью.

– Лады, – апатично согласился Лешка. Ему было всеравно. Почему? Сестру он обожает, мать тоже, а не звонит им, не скажет, чтожив, здоров…

– Завтра мы чуть за город отъедем. Тут недалеко, минутдвадцать на электричке, есть буржуйская деревня. Туда махнем.

– Зачем?

– Эх, тюльпан, там такие помойки!

…За окном едва занималась заря. В своей кровати мирно сопелаВаля, тикали часы на стене, на улице чуть слышно шелестели листья. Ирка неспала. Ее одолевали думы и переживания. Прошла неделя, а от брата никакихизвестий. Розыски, предпринятые Аланом, ни к чему не привели. Лешка пропал.

Ирка рывком отбросила одеяло и пошла на кухню пить кофе. Довыхода из дома оставалось два с половиной часа, и она решила потратить их спользой. Ванна, питательная маска, маникюр – а то со всеми этими переживаниямисовсем себя запустила.

Чайник вскипел. Ирка сделала себе кофе и бутерброд,устроилась на табурете, том самом, где недавно сидел Алан, и задумалась.

Алан… Странный тип! Ирка никак не могла понять, как он к нейотносится. За прошедшую неделю многое, конечно, изменилось, они стали проводитьвместе больше времени: беседовали, гуляли, даже однажды ужинали, но сказать,что узнала его лучше, она не могла. Человек-загадка. Откуда взялся, где учился?Неизвестно. Поражал он Ирку еще и своими взглядами, она стала их ловить на себепоследнее время довольно часто. Взгляд у него странный – иногда оценивающий,иногда удивленный, иногда и вовсе какой-то… препарирующий. Будто режиссеррассматривал ее под микроскопом и дивился – что за чудо-юдо такое?

Валя, видя столь тесные их взаимоотношения, подругуподкалывала: «Крепость пала – Ку твой!» Но Ирка не верила, отмахивалась,говорила, что все это ничего не значит. Подумаешь, погуляли, поболтали… Да иболтала в основном она, Алан больше слушал и поглядывал на нее исподтишка.Чудак!

– Чего встала так рано? – В дверях появиласьпозевывающая Валя.

– Не спится. – Ирка пододвинула подругекружку. – Наливай. Кофейку попьем.

– Эротический сон приснился, с Ку в главной роли?

– Какая ты упрямая, Валюша! Вдолбила себе в голову, чтомежду нами зарождается большое светлое чувство, и я теперь должна тебеподыгрывать?

– Чувство может и не светлое вовсе. Во всяком случае,он тебя хочет.

– Ерунда. Он ни разу меня поцеловать не пытался.

– Ку не такой, как все, поэтому и процесс ухаживания унего проходит не так, как у всех.

– А как у гениев принято ухаживать, ты в курсе?

– Нет. Но! – Валя подняла указательный палец. –Я знаю, как мужчина смотрит, когда хочет женщину. Слава богу, опыт имеется.

– Если даже он меня и хочет, в чем я, кстати,сомневаюсь, то это еще не значит, что и я о том же мечтаю.

– Деточка, – Валя приобняла Ирку, – я тебязнаю уже несколько месяцев и могу точно сказать: у тебя не было ни одногомужчины.

– И что дальше?

– А то, что после столь долгого воздержания захотетьможно даже какого-нибудь карлика, не то что Алана.

– Он некрасивый. – Ирка поморщилась. Она ужедумала о сексе с Ку, но не могла представить себя с ним в постели – слишком онбыл непривлекательный. – Косматый, неухоженный, борода как у Толстого.Бр-р…

– Ирусик, Ку не так уж плох. Неухожен, тут я с тобойсогласна, но ведь просто потому, что ему всякие там заботы о внешности по барабану.А черты лица у него очень даже ничего. Глаза красивые. Волосы. Ты брюнетовлюбишь, вот и получи.

– Мне кажется, что он импотент, – призналась Ирка,уверенная в том, что все талантливые мужчины имеют проблемы в сексуальнойсфере. Кто, как Пушкин, за всеми подряд бабами волочится, кто, типа Кафки, отних шарахается.

– С чего ты взяла? Он молодой. Непьющий. Здоровый, судяпо всему.

– Думаешь, мало среди молодых импотентов?

– Не знаю, не встречала. Но и это не проблема в век«Виагры». Затащи его в койку и проверь. Говорю тебе – не пожалеешь.

Ирка сделала зверское лицо, и подруга от нее отстала.

Через три часа они были на работе: Валя сидела за своимкомпьютером, а Ирка – в кресле напротив Алана. Ку что-то ей объяснял, тыкалпальцем в текст сценария, потом обошел стол, встал рядом и наклонился, указываяфломастером на последний абзац. Ирка слушала, кивала, а сама не могласосредоточиться – утренний разговор не прошел даром, и она представляла Алана вроли своего любовника. Права Валя – не так уж он и плох. Его бы причесать,побрить, приодеть… И тут Ирка уловила слабый запах, исходящий от его кожи.Раньше ей казалось, что режиссер дурно пахнет – очень уж он неряшливо выглядел,но теперь она почувствовала аромат… клубники. Не немытого тела, даже не одеколона,а детского мыла. Она втянула носом воздух и закрыла глаза. С этой минуты онауже не сомневалась: Алан станет ее мужчиной.

После обеда они поехали на «Мосфильм» доснимать очереднойролик. Ирка, всегда мечтавшая понаблюдать за процессом, напросилась, набравшисьнаглости, и была удостоена чести поприсутствовать при создании шедевра.

В дороге Ку был молчалив и сосредоточен. Все решили, чтогений планирует предстоящую работу, но они ошибались. Алан вспоминал…

Во ВГИК он не просто не поступил, а с треском провалился. Напервом же экзамене получил «неуд» – оказалось, что его уверенности в себе ижелания стать режиссером мало, надобно еще иметь и знания. А какие они послеПТУ?

Неудача повергла Леньку в уныние, он впал в очереднуюдепрессию, почти такую же затяжную, как раньше. Но тогда его спасло желаниедоказать отвергнувшей его женщине свою состоятельность, теперь же, когдадоказать не удалось, Ленька потерял почву под ногами. Он перестал смотретькино, уволился с работы, из комнаты его тут же выгнали, но это его не особенноогорчило. Разве можно расстраиваться из-за каких-то девяти квадратных метров,если вся жизнь пошла прахом? Он даже стал мечтать об армии, надеясь напроситьсяв горячую точку и там погибнуть. Но, оказалось, служба ему не светит – у негообнаружились проблемы с позвоночником.