После второй кружки жизнь уже не казалась столь безнадежной,он даже попытался замыть пятно пивом, но ничего не получилось. «Ладно, усеструхи переоденусь», – решил Лешка и пошел к милиционеру.

– Не скажете, где справочная? – спросил он,пытаясь дышать в сторону.

– Зачем тебе? – грубо осведомился стражправопорядка и с неприязнью зыркнул на Лешку – он терпеть не мог красавчиков.

– Я ищу сестру – Медведеву Ирину.

– Паспорт! – рявкнул милиционер.

– Зачем? – удивился Лешка, но документ подал.

– Азизов?

– Там же написано. – Лешка испугался, когдаувидел, как мент достал рацию. Может быть, его уже объявили в розыск?

– Давно в Москве?

– Сегодня приехал.

– Билет где?

– Выбросил, – еще больше удивился Лешка. Он никакне мог понять, зачем этому человеку понадобилось учинять допрос с пристрастием,если от него только и требуется, что сказать адрес справочной.

– Как, говоришь, сестру зовут?

– Ирина Медведева.

– И тебе, значит, татарская морда, она сестра?

– Не понял? – Лешку передернуло. Никогда в свойадрес он не слышал ничего подобного.

– А мы еще и пьяны? – Мент поводил носом изабормотал что-то в рацию.

– Я выпил две кружки пива в здешнем ларьке.

– Приехал сегодня, а уже успел нажраться и штаныиспоганить. Так, что ли?

– Вы ответите на вопрос, который я вам задал? –Лешка начал злиться.

– Ты, бомжара, мне не указывай. Серега! – зычнокрикнул мент коллеге, который только вышел из милицейскогомикроавтобуса. – Здесь клиент для тебя. Без прописки. Пьяный. Вонючий.Фамилия к тому же Азизов. Приперся в Москву, на кой-то хрен. Сидел бы у себя вТатарии. Забирай.

Лешка опешил. С таким откровенным хамством ему неприходилось сталкиваться даже в армии. Тем временем его скрутили, затолкали вавтобус и куда-то повезли. А через четверть часа он уже сидел без сумки и документовв КПЗ.

Камера была маленькой, но и народу в ней всего двое – Лешкаи какой-то бомж, ужасно вонючий и в стельку пьяный. Последний дремал на лавке водиночестве, пока к нему не подселили соседа. Увидев Лешку, бомж привстал,крякнул и хитро спросил:

– За проституцию взяли?

– Чего?

– Знаю я таких красавчиков, баб седлаете за деньги.

– Дурак ты, мужик. Я здесь по недоразумению.

– Дэк мы все здесь по тому же, – хмыкнул бомж.Затем представился: – Колян.

– Леша.

– Значит, будем знакомы. Курить есть?

– Не курю.

– Точно за проституцию взяли.

– Колян, отвали. Я к сестре приехал в гости, а менясюда засунули.

– Дэк ты, как я, без прописки?

– У меня есть прописка – я живу в городе Ольгино,Н-ской области.

– А им по хрену. Им московская нужна.

– Что за идиотизм? Я что, в столицу своей страныприехать не могу?

– Можешь. Но тут такие дела, что лучше не приезжать.

– Когда меня отпустят? – Лешка нервничал. Онбоялся, что менты уже выяснили, что его разыскивают за изнасилование. Его дажеудивляло, почему еще не пришли, не надели наручники, не увели в другое, болеестрашное помещение.

– Ночь подержат, а потом пинком под зад. Мотай, скажут,из столицы в свою дыру и не попадайся больше.

– Мне сестру надо найти.

– На фиг?

– Пожить у нее хочу.

– Во дурень! Сейчас в Москве ментов больше, чем собакбездомных. Тебя по пять раз за день остановят и документы спросят. А ты теперьмеченый.

– Всех, что ли, так?

– Не-а. Тебя да меня. Мы с тобой люди приметные. Я –понятно почему, а ты уж больно смазлив. Не любим мы, мужики, таких, как ты.Гадость хочется тебе сделать, аж тошно.

– Колян, знал бы ты, во что я из-за своей внешностивляпался, не говорил бы так…

– А, – отмахнулся бомж, – знаем мы ваши беды.Вот мне вмазать завтра не на что будет, тут уж горе так горе.

– Я тебе дам. У меня полно денег.

– Во тюльпан дурной! Их уж менты загребли. – Колянразвел руками. – На метро мелочь и ту прибирают.

– А если я пожалуюсь кому-нибудь?

– Да кто ж тебя слушать-то станет?

– И что же мне делать завтра? Москву я пешком необойду.

– Слямзим чего-нибудь.

– Украдем, что ли?

– Ну… – Колян растянулся на лавке, задрал своючумазую, небритую физиономию к потолку и произнес мечтательно: – А лучше кбуржуйской помойке сгонять, там столько добра выкидывают… Ух! И не так опасно.К вечерочку бутылок насобираем, вмажем, а по утру я тебе помогу найти сестру.

– А ночевать где? – Ситуация, в которую попалЛешка, была настолько абсурдной, что ему до сих пор не верилось, не снится лиему все это.

– Есть местечко. Держись Коляна – он тебя небросит, – изрек благодетель сонным голосом и через секунду захрапел.

Лешка посидел немного, понаблюдал за сокамерником. Егоудивило, что, несмотря на неряшливость, Колян не выглядел отталкивающим.Приятное славянское лицо, на котором выделялись яркие голубые глаза, носкартошкой и ямки на щеках. Простофиля, сразу видно. И пьяница. Но добрый иучастливый, с широкой душой и желанием помочь. Лешка расчувствовался – чужой человекпринял его беды как собственные – и решил отплатить той же монетой, едва у неговсе наладится. Он посмотрел кругом, надеясь отыскать место для сна, но, неувидев еще одной лавки, улегся на полу. Закрыл глаза и тут же задремал.

На улице было темно. Высокие деревья своими кронамизагораживали свет уличного фонаря. Ирка сидела в кухне на подоконнике исмотрела в окно. Она тосковала, несмотря на то что в комнате веселилась кучанарода, пришедшего на новоселье. Валя в отличие от Ирки была коренноймосквичкой, к тому же с весьма общительным характером, поэтому в их квартиресейчас гостей было – как живности на Ноевом ковчеге. И в другой день Ирканаверняка наслаждалась бы шумной пирушкой, но не сегодня.

Днем она позвонила маме и с удивлением узнала, что Лешкаотправился к ней в гости и уже сутки как должен быть на месте. Дальше – больше.Оказалось, причиной столь поспешного его отъезда из родного города былаприключившаяся с ним беда. Мама рыдала в трубку и сбивчиво объясняла ее суть:Лешка связался с замужней дамой, наигравшись вволю, бросил ее, как обычноделал, а женщина оскорбилась, вызвала милицию, написала заявление. На счастьеЛешки, хода делу не дали, решили подождать возвращения мужа пострадавшей –как-никак тот большая шишка, мало ли чего. Рогатый супруг вернулся утром и женене особенно поверил – дураком он не был, марать свое имя не позволил, велелдело замять, а жене такую трепку задал, что та сидит с синяками дома и носа наулицу не кажет, хотя Леля допускала, что просто стыдится. Ольгино – не Москва,слухи по городку разносятся моментально.