— Пока что мы ничего не знаем

— Слушай, а какой голос у этой женщины был?

— В каком смысле?

— Ну, культурный или простой совсем?

— Да нет, обычный. А что?

— Понимаешь, мне кажется, что у его жены или подругиголос должен быть такой…

— Какой?

— Необыкновенный!

— Почему?

— Да разве он на обыкновенную женщину клюнет? Он вот натетю Тату глаз положил — так она необыкновенно красивая, а голос!.. Я видела,как он на неё в театре смотрел, когда она пела! • — Прекрати!

— Ладно, молчу, — с грустью отвечала Мотька.

— Мотька! Я вспомнила, эта женщина букву «л» не выговаривала!

— Голова садовая! Это же примета! Да ещё какая! Ох, дочего неохота в школу идти!

— Мне тоже, а что делать?

— Можно бы прогулять, но мы в этой четверти и так ужемного прогуляли! Скорей бы каникулы!

Мы нехотя поплелись в школу, а после уроков пошли ко мне.Сегодня у нас неторговый день. Мальчики наши «качаются». А торговать нам однимони не разрешают.

Тетя Липа покормила нас обедом и ушла. Мы остались одни вквартире и не знали, куда себя девать.

— Может, в нарды сыграем? — предложила я.

— Неохота, — лениво протянула Мотька. — Чтоза день сегодня такой, ничего не хочется.

— Может, видик посмотрим?

— Да ну его! Аська, а давай-ка послушаем, что там вквартире Феликса делается.

— Давай!

Но на пленке ничего интересного не было.

— Ой, тоска! — простонала Мотька.

— Может, пойдем, пошляемся?'

— Пошли!

Мы с Мотькой очень любим иногда часами шляться вдвоем постарым московским переулкам, с радостью отмечая, что вот ещё один старинныйособнячок восстановили и еще. Сказано — сделано. Мы быстренько оделись и вышли.

— Куда двинем?

— На Спиридоновку!

Мы сели в троллейбус, доехали до нужной остановки, перешлиСадовое кольцо и не спеша побрели по Спиридоновке, потом свернули налево — кПатриаршим прудам. Погода была чудесная, морозная, но уже с привкусом весны. Втакую погоду гулять по старой Москве одно удовольствие. Мы даже почти ни о чемне говорили, просто наслаждались свободой. Мы устали от суеты и напряженияпоследних двух месяцев.

Вдруг Мотька толкнула меня в бок.

— Смотри!

Я посмотрела туда, куда она указывала. В глубине одного издворов стоял трехэтажный, с иголочки, особняк, на вывеске которого красоваласьнадпись: «Ключ-банк». А перед ним был разбит сквер, сейчас ещё голый, но уже соскамейками.

— Посидим?

— Посидим!

Мы сели. Кроме нас на сквере сидел еще какой-то пожилоймужчина и гуляла с коляской молодая женщина.

— Здорово тут все устроено, правда? — спросилаМотька. А потом добавила с тоской:

— А Феликса нет.

Я взглянула на неё с удивлением.

— Понимаешь, у меня какое-то предчувствие нехорошее.Как ты мне утром сказала про эту женщину, так мне сразу муторно сделалось. И,видишь, ноги сами нас сюда принесли. Аська, я все время за него боюсь.

— Ладно врать-то — ноги сами принесли! Небось давносюда тянуло! На визитке-то его адрес есть! А я, дура, поверила!

— Аська, ей-богу, вот чем хочешь клянусь, забыла я этотадрес! Визитка у тебя осталась!

— Это верно.

К скверу подъехала старая «Волга», оттуда вылезла женщиналет тридцати, в просторной пушистой шубке, и решительно направилась к соседнейс нами скамейке. Машина тут же уехала. Женщина села, поправила шапочку идостала из сумки пудреницу. Мотька смотрела на неё во все глаза.

— Матильда, ты чего на неё пялишься? Шуба понравилась?

— Да на фиг мне её шуба! Погоди, я сейчас!

Мотька вскочила и подошла к женщине.

— Скажите, пожалуйста, который час?

Женщина нервно подняла глаза, потом глянула на часы исказала:

— Без четверти четыре!

— Большое спасибо!

— Пожавуйста! — ответила женщина, и я вздрогнула:тот самый голос, и букву «л» не выговаривает!

Мотька вернулась ко мне.

— Слыхала?

— Да, кажется, это она!

— Ты понимаешь, что она не зря тут сидит? Она егоподжидает. А может, у неё под шубой пистолет!

— Что же делать?

— Сидеть и ждать!

— А если не успеем?

— Успеем! — проговорила Мотька с железнойрешимостью.

— Ты что-то придумала? Да?

— Да! Только ты меня сейчас не трогай! Лучше следи заулицей! Как заметишь «мерс», сразу скажи!

У меня от напряжения слезились глаза. Мотька была какнатянутая струна. Бог её знает: может, и вправду интуиция ей что-топодсказывает! Женщина на соседней скамейке не сводила глаз с банка. И,казалось, ничего вокруг себя не замечала. Да, ситуация… Время тянулосьтомительно медленно — и вдруг словно с цепи сорвалось. Все произошло в считанныесекунды. В переулке показался серебристый «Мерседес» и подкатил к банку.Женщина вскочила и бросилась к машине. И тут же Мотька сорвалась со скамейки икинулась прямо ей под ноги. Женщина вскрикнула и упала в сугроб. А из машиныспокойно, ни о чем не подозревая, вылез телохранитель Феликса, повертелголовой, кивнул, и за ним показался уже сам Феликс. Я от обалдения так изастыла на месте. Феликс стремительно вошел в банк. Женщина в сугробе горькорыдала. А Мотька с торжеством глянула на меня, встала и отряхнулась как ни вчем не бывало. Она спасла Феликса!

— Почему? Ну почему? — плакала женщина. —Помоги мне встать! — жалобно сказала она, обращаясь к Мотьке. Тарастерянно протянула женщине руку. — Зачем ты это сдевава? — спросилаона. — Ты же нарочно это сдевава, да?

Она поднялась и, прихрамывая, направилась к ближайшейскамейке, а ближайшая скамейка была моя. Женщина плюхнулась со мной рядом,достала из сумочки зеркальце, глянула на себя и разрыдалась ещё пуще. Мы сМотькой недоуменно переглянулись. Что-то здесь было не так. Не может этаженщина быть убийцей. Кажется, и до Мотьки это стало доходить.

— Я свыхава, что подростки сейчас такие жестокие, но яне верива, а теперь… Ты понимаешь, ты, может быть, мне жизнь свомава…

Женщина вскочила и бросилась к машине. И тут же Мотькасорвалась со скамейки и кинулась прямо ей.

— Я думала, вы хотели его убить! — выпалила вдругМотька.