Я заметила, что он тянется к ней, пытаясь, видимо, уловить аромат ее духов, и это, несомненно, указывало на искренность его чувств. Но, с другой стороны, все это могло быть игрой, хотя, по моим представлениям, достаточно сложно постоянно изображать такой влюбленный взгляд. Володя – если, конечно, он не профессиональный актер – когда-нибудь проколется, а я уж постараюсь не пропустить этот момент!

– Солнце светит? – ехидно отметила Анжела, многозначительно посмотрев на очки Давида.

– Немного, – мрачно ответил он.

– Хм… – Она раздраженно передернула плечиком. – А что, других столов не нашлось? – широким жестом обведя почти пустой после дневного ланча зал, поинтересовалась владелица ресторана.

– Этот – самый лучший, – улыбнулся Володя.

– Тогда мы пересядем, – зло фыркнула Анжела, сделав попытку подняться, но Карманов удержал ее за руку.

– Не смеши людей, зачем плодить поводы для ненужных сплетен?! – Он кивнул в сторону оживленно что-то обсуждавших официанток, то и дело поглядывавших на наш столик.

– Ладно, – процедила Анжела сквозь зубы и вымученно улыбнулась подошедшей принять заказ девушке. – Мне суп дня, и все! – отрезала она.

– Но… – удивилась официантка, видимо, обычно ее начальница питалась плотнее.

– Нет аппетита, – подтверждая мои предположения, добавила Лютаева.

– А чай? – с надеждой спросила девушка.

– Потом, ко мне в кабинет, – еще более грозным тоном распорядилась Анжела, но добавила, очевидно, вспомнив предупреждение Карманова о ненужных сплетнях: – Много работы.

– Мне – комплекс, – усмехнувшись, сказал Карманов.

– И мне, – вставил Давид, – а вам что, Евгения? – Повернулся он ко мне, и, хотя темные очки скрывали его взор, по тембру голоса я догадалась, что его симпатии ко мне не угасли.

– Тоже комплекс.

Я решила, что мое единодушие с мужчинами немного усыпит их бдительность. Пусть думают, что я не посвящена в тайные подробности их притязаний на ресторан. То есть, конечно, после совещания я некоторое представление об этом получила, но об истинных чувствах своей начальницы все еще не ведала. Возможно, оставшись посидеть с ними на какое-то время после обеда, я услышу что-нибудь интересное. Анжела, однако, не уловила мой замысел, а мой выбор обеденного меню восприняла в штыки. Она посмотрела на меня так обиженно, словно я своей толерантностью оскорбила весь женский пол со дня создания мира. Похоже, настал черед немного посвятить ее в мои планы, иначе она может всерьез ополчиться и на меня. На самом деле я еще вчера могла признаться Анжеле в истинной причине моей благосклонности по отношению к Давиду, уже после ее разговора с официанткой, но тогда я решила дождаться подтверждений от Михаила, так как не имела права полагаться на недоказанную информацию. В принципе, мне оставалось исполнить свое последнее намерение, ради которого я решила подступиться чуть ближе к Давиду – я собиралась подсунуть ему «жучок». Дальнейшее уже не потребовало бы от меня почти никакого притворства.

Съев всего несколько ложек супа, Анжела вышла из-за стола и занялась осмотром зала перед традиционным вечерним наплывом гостей. Я, незаметно наблюдая за ней, с невозмутимым видом поглощала так называемый комплекс – полноценный обед из трех блюд, притом очень вкусных.

– Какие у вас планы, Евгения? – невинным тоном осведомился Давид. Я испуганно взглянула на Карманова, изобразив смущение, но тот, казалось, совершенно не следил за темой нашей с Давидом беседы. Взгляд его блуждал по залу, и по тому, что он все время поворачивал голову в сторону Анжелы, я без труда догадалась, кто именно в данный момент завладел всеми его помыслами.

– Работать собираюсь, – как можно равнодушнее ответила я, но при этом одарила Давида загадочной улыбкой.

– И что за сокровище досталось Анжеле! Мне бы такую трудолюбивую помощницу, – мечтательно протянул Давид, но дополнять свою речь вполне ожидаемым приглашением на рандеву не стал. Скорее всего, по моим предположениям, это было связано с его недавним синяком, который он прятал под массивными темными очками.

В этот момент Карманов резко отодвинул стул и, буркнув нам малоразборчивое: «Извините», – торопливо направился в сторону Лютаевой. Я моментально напряглась, Давид, похоже, тоже: он с интересом повернулся в сторону товарища, и я, улучив момент, незаметно сунула «жучок» в карман его пиджака и тоже поднялась. Времени на раздумья оставалось мало. Анжела мило болтала с барменом у стойки, и их беседа была совсем не похожа на наставления начальницы подчиненному. Бармен – а надо отметить, что это был довольно-таки симпатичный молодой человек атлетической комплекции, – перегнувшись через стойку, что-то ей рассказывал, а Анжела, чуть подавшись всем телом в его сторону, с улыбкой, внимательно прислушивалась к его словам. Владимир не шел, а скорее пер к ним, как ледокол по Северному Ледовитому океану, задевая стулья и натыкаясь на столы, но не отводя ни на минуту взора от предмета своей пламенной страсти. Вся его фигура таила в себе нечто угрожающее. Позабыв о предосторожности и не боясь раскрыть свои истинные профессиональные навыки, я ринулась за ним.

В центре зала готовились к вечернему выступлению музыканты, «минусовки» их композиций то и дело гремели под потолком, делая приближение Карманова совершенно бесшумным для Анжелы.

Я уже была рядом с ним, но он, ослепленный эмоциями, не замечал, казалось, ничего вокруг себя, кроме мирно беседующей парочки.

– Так вот почему?! – воскликнул он, и голос его эхом разнесся по залу, так как именно в этот момент очередная мелодия в динамике смолкла.

– Что? – Анжела перевела на него удивленный взгляд.

– А я-то все гадаю, а ты!.. – Он буквально свирепел на глазах.

– Володя, что происходит, о чем это ты?! – с недоумением спросила Анжела, тоже повысив голос. Бармен отпрянул от нее и в оцепенении замер за стойкой.

– Я вот об этом! – Карманов занес руку. Не зная истинной цели этого жеста, который вполне мог оказаться замахом для удара, я перехватила его со спины за запястье. – Да что же это?! – резко дернулся Владимир, пытаясь освободиться. Он повернулся, обвел меня полубезумным взглядом и сделал выпад свободной рукой в мою сторону.

Все это стало сильно смахивать на опереточную сцену, и, не желая продлевать фарс на потеху официанткам, выстроившимся рядком неподалеку в своих одинаковых нарядах, я изогнулась, пропуская его атаку, и нанесла Карманову легкий удар по верхней левой стороне суставного сухожилия, по области запястья. Этот удар вызвал резкий приступ острой боли у Карманова. Он охнул и на шаг отступил, устремив на меня внимательный взгляд.

– Это что?! – наконец, выдавил он, растирая ушибленную руку, искоса посматривая на меня, и взор его был враждебным.

Я не спешила отвечать. Владимиру очень повезло, что я выбрала самый легкий способ его успокоения. Ведь ударь я по тому месту сильнее, и он получил бы весьма болезненную травму. А в случае, если угроза, исходившая от него, носила бы фатальный и неотвратимый характер, мне пришлось бы воздействовать на точку над внутренней боковой стороной запястья, между сухожилиями лучевого сустава кисти и длинной отводящей мышцей большого пальца, что привело бы (при точном и сильном ударе) к летальному исходу.