– А я ничего и не утверждаю. Я просто должна кое-что проверить… – Не стала я запугивать ее преждевременно, тем более, что не имела никаких доказательств, кроме неподтвержденных слов то и дело впадавшей в истерику официантки.

– Но как проверить? Ты следить, что ли, за ним примешься? – не сдавалась Анжела, продолжая поражать меня своими точными выводами и вопросами.

– Предоставь это мне, в конце концов, это моя работа, – миролюбиво предложила я.

– Ох, как же мне все это не нравится, как меня достала эта ситуация, мне страшно! – Она подняла на меня растерянные глаза.

Я произнесла все положенные в данный момент заверения в моей профессиональной компетенции и осторожности, параллельно с этим обдумывая дальнейший план действий.

– Алло, кто это? – заинтригованно произнес юноша.

– Здравствуйте, Михаил, я – Евгения Охотникова. Помнится, вы предлагали мне свою помощь? – не став тратить время на долгие приветствия, приступила я к сути дела.

– Кто?! Ух ты! – восторженно воскликнул он, а я усмехнулась, представив себе изумленное выражение его лица.

– Ну так что, вспомнили меня?

– Еще бы, я и не забывал! – Тон его был слегка недоверчивым. – Я готов, а что надо сделать? – Он выпалил это так, словно сию минуту мог сорваться с места и понестись куда-то по моему поручению.

– Полагаю, вас заинтересует раскрытие дела о подпольном игорном доме? – Озвучила я свой главный козырь.

– Да… – протянул он испуганно.

– Тогда жду вас вечером, по тому же адресу, что вам уже пришлось посетить вчера.

– Я… обязательно! Только после смены, в девять, – срывающимся голосом затараторил он.

– Тогда до встречи, Михаил.

– Ага, Евгения, – только и выдавил он.

Я нажала на отбой и удовлетворенно выдохнула. Разузнать имя дежурного практиканта, прибывшего по нашему вызову прошлым вечером, было несложно. А воспользоваться его отношением ко мне – вполне логично и справедливо, если учесть, что, возможно, парень начнет карьеру с раскрытия громкого дела о подпольном казино. И это сразу превратит его из мальчика для битья в личность, имеющую свой голос в отделении милиции, куда его определили для прохождения практики. Хотя думать в подобном ключе пока еще рано: все мои догадки могут и не подтвердиться, и тогда, вероятно, даже такой восторженный почитатель моего таланта телохранителя превратится в моего недоброжелателя. От любви до ненависти, как говорится… Но думать о плохом я себе не позволила, решив всецело положиться на интуицию, а она, надо отметить, продолжала мне умиротворяюще вещать, что я иду по верному пути.

Посвящать Анжелу в свои планы я не стала. Ее трепетное отношение к Давиду начинало меня порядком раздражать – ну нельзя же, в самом деле, так обманываться в человеке, который поставил на карту – а, судя по всему, в данном случае это выражение как никогда точное, – то, что ей всего дороже, ну и еще их давнюю дружбу, разумеется.

За этот день мне порядком надоела вся эта любовная лихорадка, буквально витавшая в воздухе ресторана, навеянная нашим совместным обедом с Давидом и последующей истерикой отвергнутой им официантки. Все мое существо жаждало некой встряски, и, хотя с момента драки на темной лестнице прошли всего лишь сутки, я уже чувствовала себя, как застоявшийся в стойле скакун. Знала бы моя тетушка, от каких эмоций пришла я в уныние, она, думаю, наконец-то поверила бы в мое стойкое нежелание не то чтобы начать вить пресловутое семейное «гнездо», но даже просто завести с кем-нибудь необременительный роман.

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что, увы, этому дню суждено закончиться все на той же романтической ноте. Едва мы с Анжелой неспешно перекусили в ее просторной гостиной после тяжелого трудового дня, как раздался пронзительный звонок домофона. Услышав его, Анжела почему-то вся затряслась и не сдвинулась с места. Я же пружинисто подскочила со стула, положив руку на бедро, где, скрытый майкой, был спрятан мой новый кумир – маленький и ослепляюще серебристый «вальтер».

– Анжела, надо ответить, – твердо сказала я.

Она умоляюще взглянула на меня, но, встретившись глазами с моим сосредоточенным взором, сдалась и понуро поплелась к двери.

– Да?.. – Голос ее не просто дрожал, а словно бы отбивал чечетку из-за нервных вибраций языка.

– Энжи, это я, открой, пожалуйста! – Карманов, чье лицо в смешном ракурсе высветилось на экране, заметно увеличивая лоб из-за искажений в передаче сигнала, буквально потребовал, а не попросил открыть, очевидно, заранее зная, как может отреагировать на его визит Лютаева.

– Зачем? – еле выдавила она. И, облизнув пересохшие губы, чуть тверже добавила: – Уходи!

– Я не уйду, нам надо поговорить, это серьезно, неужели ты не понимаешь, что это касается твоей жизни! – веско проговорил он.

Услышав это, моя подопечная стала медленно оседать на пол, но меня фраза Карманова сильно заинтриговала. Не полный же он идиот, чтобы разбрасываться такими словами, стоя под прицелом подъездной камеры! Вместо ответа, тем более что Анжела была не в том состоянии, чтобы продолжать беседу, я нажала кнопку для открытия двери.

Я усадила хозяйку квартиры в кресло у двери, дала ей понюхать нашатыря и, убедившись, что взгляд ее достаточно четко сфокусировался на мне, быстро произнесла:

– Анжела, возьми себя в руки, так нельзя! Нет никаких доказательств, что Карманов стоит за всеми… э… неприятностями, происходящими вокруг тебя…

– Но он же прямо сказал, что это – вопрос о моей… – она судорожно сглотнула, – жизни…

– Возможно, это фигуральное, образное выражение. Надо его выслушать. Я буду рядом, но о моем присутствии он знать не должен, он будет не готов говорить, если перед ним вдруг возникну я. А я обязательно, ты слышишь, обязательно буду рядом! – Я встряхнула ее за плечи, и она неуверенно кивнула. – Значит, так: я останусь в своей комнате, но дверь оставлю приоткрытой так, чтобы мне было видно всю гостиную. Ты должна усадить его так, чтобы он никуда не исчезал из поля моего зрения. Особенно его руки. – Четко проговаривая каждое слово, я одновременно передвинула кресло для гостя именно так, чтобы контролировать каждый жест Карманова. – Вот сюда!

– Хорошо, – слабым голосом отозвалась Анжела, хотя вид при этом имела такой, что сразу становилось очевидным ее плачевное душевное состояние.

– Отлично. И ничего не ешь и не пей, по крайней мере из того, что он принесет, если он, конечно, принесет… – Больше говорить я не могла – раздался звонок в дверь, которую я предварительно отперла.

Я шмыгнула в свою комнату. Анжела прошла в гостиную и оттуда крикнула:

– Открыто, входи!

По звукам, доносившимся из коридора, я поняла, что Карманова дважды приглашать не надо. Он буквально вбежал в гостиную и бросился к своей возлюбленной.