– Звучит вдохновляюще! – одобрила я.

Хотя солнца и в помине не было, Магда Струмески приставила смуглую ладонь ко лбу и смотрела на нас с острым любопытством, будто из колючих кустов на нее в обнимку шли лев и козленок. Альго без разрешения обхватил меня правой рукой, защищая от дождя и ветра. Я пыталась спрятать волосы под капюшон и никак не могла приладиться к быстрому шагу спутника.

– Старая история, – проскрипела Магда, впуская нас под укрытие своего низенького жилища, – Малиновичи из Хозаров снова веревки вьют.

Я плохо разглядела обстановку в домике, никто не потрудился включить свет. Помню только пучки трав на стенах и ряды полок, заставленные стеклянными баночками, не хватало только ступы с помелом для полного антуража ведьминой пещеры. Волнующе пахло скошенной травой и старым деревом.

Альго усадил меня на лавку, прикрытую лоскутным ковриком, и обратился к Магде.

– Дай нам средство от простуды и глупости.

Я нарочно громко кашлянула, демонстрируя свое отношение к ехидной реплике, и довольно жестко сказала:

– У меня мало времени, болен один из постояльцев. Будем благодарны вам за совет.

Магда загремела кастрюльками, не поворачиваясь ко мне, буркнула:

– Сиди, раз пришла, никто тебя не съест.

– Хотелось бы верить!

На улице зазвенел колокольчик, раздалось тревожное блеяние козы, – скоро в дом вошел плечистый старик в мохнатом жилете и суконной шапочке. Поклонился мне, вымыл руки и сел за стол, наверно, хозяин. Магда бросила ему несколько фраз на своем языке, старик пригладил усы и посмотрел на меня с интересом, потом широко улыбнулся и довольно поцокал языком, подперев седую голову ладонью.

Я отвела взгляд, было неловко. Что я здесь делаю? Бах, конечно, уже вернулся с доктором, тот назначил Семену лечение. А сколько времени Магда будет готовить целебный отвар?

Альго с невозмутимым видом застыл у стены напротив меня, делал вид, что изучает погоду за круглым окошком. Я нетерпеливо поерзала на лавке и спросила:

– Тетенька Магда, вы часто приходили к Анне?

В ответ раздалось сердитое сопение.

– Мы каждое лето ругались из-за покоса. Она и шагу не давала ступить на луг, а мне надо коз кормить. Зачем навещать сварливую бабу? В доме Анны и без меня чертовщины хватало.

На электрическую плитку с грохотом опустился металлический ковш, выплеснувшись через край, зашипела вода – по комнатушке разнесся терпкий запах ромашки.

– Тише! – строго сказал Альго, подавшись вперед, а я призадумалась.

Не все в округе считали бабушку образцом добродетелей. Но тут, скорее всего, дело в характере Магды. Вдруг ее козы лазили Анне в огород, грызли капусту, топтали грядки. Мало ли споров бывает между соседями из-за земли. Зато теперь некому луг охранять…

Старик похлопал ладонью по столу и поманил меня корявым пальцем, приглашая сесть рядом с собой. Я улыбнулась и отрицательно покрутила головой. Круглый половичок в углу приподнялся, из подпола показалась голова знакомого кота. Вот где питается местный аристократ! Пока следила за котом, под носом у меня оказалась горячая кружка, замотанная в старикову шапку.

– Пей, Малинович, пусть простуда идет лесом и долом, в воде утонет, в болоте сгинет.

Я осторожно пригубила парящий отвар и невольно зажмурилась от едкой горечи.

– Что это?

– Горечавка, ромашка и барбарис, – процедила Магда.

– Я просила лекарства для Семена…

– На двоих хватит, – заверил Альго, скрестив руки на груди.

Макушкой он едва не касался притолоки. Я храбро сделала новый глоток, а про себя подумала с тоской, что поступаю действительно глупо.

Магда только что призналась в неприязни к бабушке, сам Альго давно зол на Малиновичей, зачем-то исчеркал лист моим именем, и вот теперь я пью у них в гостях непонятный напиток лишь потому, что не умею отказывать, боюсь показаться бестактной. Вся в отца-простофилю, сказала бы мама.

От горячего зелья на глазах выступили слезы, Альго наклонился, взял кружку из моих рук и поднес ко рту, а шумно отхлебнув содержимое, поделился ощущениями:

– Словно струю солнца плеснули в кровь. Хорошо!

– Проводите меня до дома? – глухо спросила я.

Алго молча кивнул, старик добродушно усмехнулся в усы, а Магда шикнула на него, разливая отвар по склянкам.

– Будешь давать своему парню по ложке каждые три часа. Сойдет сто потов, а к утру должно полегчать.

– Спасибо! Правда, он не мой парень.

– Ваше дело молодое, недолго слюбиться с тем, кто трется под боком.

– У меня в городе жених! – отрезала я и поднялась с лавки, выражая желание покинуть домишко.

На дворе я закинула голову к небу и сделала жадный вдох, – ветер с лесистых холмов принес запахи далекого побережья. Вот бы распахнуть крылья и унестись туда, где клокочет соленый прибой, и надрывно горланят чайки.

Дождевая туча рассеялась, гроза миновала. Альго ушел вперед, мне пришлось догонять, прижимая к груди баночку с отваром. И вновь пронзило странное чувство, что все уже повторялось на этом месте, только в другое время. Прежняя Малинович носила длинные платья и узорную шаль, а Хозар был одет в сюртук и высокие сапоги.

Может, я вспомнила сцену из готического романа или кадры из костюмированного фильма…

– Осторожнее, Вера!

Пока рылась в архиве сюжетов, чуть не налетела на своего провожатого. И чтобы сгладить неловкость, выпалила вопрос:

– Все-таки, что вы делали на краю луга до нашей встречи?

– Пешие прогулки полезны.

– Вы родились здесь и никогда не уезжали далеко от Крыловца?

– Мне довелось немало путешествовать. А ты где успела побывать?

– О, мы с мамой летали в Италию, Францию и Египет, отец возил меня в Польшу… После фестиваля мультфильмов я мечтала увидеть Японию. Меня привлекает восточное мировоззрение и культура, но завораживает история Европы – архитектура, живопись… я читала письма Ван-Гога и стала иначе видеть его работы. Я бы хотела повесить репродукцию «Ирисов» в нашей гостиной, в доме Анны имею в виду. Или «Подсолнухи»… А что вам нравится в интерьере? Вы любите картины?

На бледном лице Альго не отразилось ни одной эмоции. Наверно, хочет скорее отделаться от меня. Так бы и сказал сразу. Я быстро зашагала вперед и уже на лугу заслышала за спиной отрывистые фразы:

– Все репродукции гораздо слабее оригинала, они не покажут души мастера, его переживаний и страстей. Но я не поклонник музеев – там слишком много праздных зевак, даже шедевры засаливаются от взглядов, а толпа меня раздражает, куда интереснее наблюдать, как творит человек в тиши мастерской.

– Некоторые получают признание после кончины! – тихо сказала я, не заботясь быть услышанной.

– Ты выражаешься, как барышня прошлого века.

– Это плохо? Вы сами не слишком вписываетесь в образ современного бизнесмена.

– Нет