– О Саше?.. С чего вдруг?

Он не знал про видение в парке, Нина не подвела. Теперь Яну нужно было пройти через этот разговор, как через минное поле. Как ни странно, его старший брат, не имевший никакого психологического образования, ставил диагнозы уверенней и поспешней, чем квалифицированный психотерапевт.

Поэтому рассказывать ему про видение было ни в коем случае нельзя. Ян должен был опираться только на реальные улики, подчеркивая, что с его разумом все в порядке, он просто ведет себя как полицейский.

– Я вчера был на ее могиле. Кто-то оставил там белую лилию.

– И что?

– Это были любимые цветы Александры.

Серое небо, белые цветы… Нет, не думать об этом сейчас…

– Да? – нахмурился Павел. – А я и забыл!

– Но кто-то помнит.

– Может, это Нина?

– Не думаю, что в разгар расследования, связанного с похищением ее сына, ей захотелось бы отправиться на могилу Александры.

– Значит, кто-нибудь из друзей Саши вспомнил о ней – не бери в голову!

– Но ведь это еще не все. Никита утверждает, что его из детского сада вывела мама. А кто больше всех в нашем семействе был похож на его мать?

Александра могла бы стать похожей на Нину. Александра просто не успела повзрослеть по-настоящему. Но если бы успела… да, Никита мог бы обознаться. Все, кто встречается с представителями семьи Эйлер, в первую очередь смотрят на глаза, остальные различия просто теряют значение на фоне этой вызывающе яркой черты.

Теперь уже Павел не пытался отмахнуться от него – но все еще не верил.

– Ты что, считаешь… Нет, это абсурд!

– Я ничего пока не считаю. Я просто спрашиваю тебя: могло ли сложиться так, что Александра выжила, а мы не знали об этом?

Вот оно. Вот он произнес это вслух – и не умер на месте, небо на него не рухнуло, земля не разверзлась. Просто стало горячо и больно в груди, но такое Ян научился игнорировать. Он ждал, не отрывая глаз от Павла.

Старший брат даже не попытался улыбнуться, но и настороженный взгляд он выдержал без труда.

– У тебя нет причин так думать.

Хотелось сказать ему еще и про встречу в парке, показать, что важных доказательств не два, а три. Но Ян сдержался: двух достаточно, чтобы Павел отнесся ко всему серьезно.

– У меня есть причины, – настаивал Ян.

– Что именно ты имеешь в виду?

Когда речь заходила об Александре, все в их семье невольно отводили взгляды, понижали голос, старались побыстрее покончить с рискованной темой. А уж беседовать об этом с Яном считалось чуть ли не преступлением!

Обычно Ян относился ко всему спокойно, не доказывал, что он давно повзрослел и может это вынести. О том, что он уже четырнадцать лет мертв, они и вовсе не должны были знать. Но сейчас вежливое молчание его не устраивало.

– У меня есть причины, – повторил он. – Я никогда не видел Александру мертвой. Когда привезли тело, отец не позволил мне взглянуть на нее!

– И не напрасно – ты знаешь, почему. Ее смерть… Это было достаточно жестокое убийство. Тело нашли не сразу, оно уже тогда серьезно пострадало. А потом еще транспортировка… Отец знал, что делает. Тебе не нужно было видеть ее такой.

Яну снова вспомнилось минное поле. Павел, обычно уверенный, даже раздражительный в беседе с любым, кто не желал сразу подчиняться ему, теперь чуть ли не лепетал, делал паузы, краснел. Ему было больнее говорить об этом, чем Яну – слушать.

А Яну уже не было больно. Все, что произошло с ней, произошло и со мной, мы оба мертвы…

– Поэтому я и беспокоюсь, – заметил Ян. – Тело было повреждено. Что если это была не она? Отец мог ошибиться!

– Это же наш отец!

– Все ошибаются.

– Не он. И, прошу, не принимай мою уверенность за слепую веру во всемогущего родителя. Ты забыл, кто наш отец? Следователь полиции! Он знал, что нужно делать, Ян. Он рассказывал мне… потом. Когда все только случилось, он пытался защитить от этого всех – маму, Нину и, особенно, тебя. Но со мной он говорил, он считал меня достаточно взрослым для этого и… Думаю, ему просто нужно было с кем-то поделиться. Он ведь тоже живой! Он рассказал мне, как все было.

– Как же?

– Ты действительно хочешь знать?

– Теперь уже и я «достаточно взрослый», – горько усмехнулся Ян.

– Может быть… Надеюсь, ты подумал перед этой просьбой.

– Подумал. Рассказывай.

– Отец узнал ее сразу, с первого взгляда, так он мне сказал. Но, как и ты, он не хотел верить, что это она. Что Сашу, нашу Сашку, могла постигнуть такая судьба! Он винил себя за то, что с ней случилось.

«И не зря», – подумал Ян, но предпочел не говорить об этом. Павел всегда был с отцом ближе, чем другие дети.

– Он хотел быть уверен не на сто, а на двести процентов, – продолжил Павел. – Поэтому он заставил местную полицию содействовать ему. Круговая порука в полиции – она посильнее политики будет! Ему пошли навстречу, местные копы ведь тоже понимали, как это тяжело – потерять ребенка в другой стране. Отец настоял на тесте ДНК, и все сделали. По сути, они использовали тест на отцовство. Отец сдал образец, его сравнили с образцом погибшей, и все подтвердилось. Это была Саша, Ян, это точно была она. Если бы у отца остались хоть малейшие сомнения, он бы не уехал оттуда.

– Ты видел бумаги, подтверждающие результат теста?

– Ян, бога ради, это же наш отец!

– Прости, – смутился Ян. – Я просто…

– Я понимаю, почему тебе хочется сомневаться. Уцепиться за эту версию – отец привез не то тело, Саша еще жива! Но лилия на кладбище ничего не доказывает. Это просто лилия, купленная в первом попавшемся цветочном магазине, никакой мистики, никакой загадки. Ян… Я не хотел говорить об этом, но придется, раз ты почему-то вспомнил былое. Не только отец видел тело Саши. Я тоже видел.

– Ты?..

Об этом Ян как раз не знал. Он был уверен, что металлический ящик с телом Александры открыли только один раз – чтобы переместить останки в белый гроб. Тот самый, по которому стучал дождь…

И вот теперь он смотрел в глаза старшему брату и понимал, что тот не лжет.

– Это не планировалось, – признал Павел. – Но буквально за день до похорон мама начала вести себя так, как ты сейчас. Ты помнишь, что тогда было? Когда стало известно о смерти Саши, маму будто заморозили. Она ходила сама не своя, ни с кем не говорила, ничего не соображала. А перед самыми похоронами она будто очнулась.

– Почему?

– Да не было объективной причины, это же все больше про чувства… Нина объяснила бы лучше, чем я, но она ничего не знает. Я помню только, что маме приснилась Саша, и этого оказалось достаточно, чтобы мама поверила: ее дочь все еще жива, а в гробу лежит чужой человек. Отец пытался убедить ее, что это не так, но она не слушала, она кричала, что это ошибка.