Единственным, кто встретился ему на пути, был какой-то высокий тощий парень, который угрюмо прятался от дождя под капюшоном куртки. Он, в отличие от Яна, и рад был бы не высовываться на улицу, но у него не осталось выбора – он выгуливал собаку. Большую рыжую дворнягу, такую крупную, что она, став на задние лапы, пожалуй, смогла бы опустить передние Яну на плечи. Оно и к лучшему, что псина далеко. Он не любил собак – а Александра и вовсе их боялась после того случая…

… – Чего же ты медлишь, идем! – зовет его сестра. В ее улыбке – вызов, в ее глазах – бесовской блеск.

Бывают, говорят, пары близнецов, где есть ведущий и ведомый. Часто такое бывает. Один «светлый» – лапочка и мамина радость, другой – «темный», заводила и генератор проблем. У них не так. Они оба проблемные. Ян об этом знает. Его это смешит.

Отец говорит, что они – черти. Мать говорит, что мальчику таким быть – еще куда ни шло, а девочке – совсем нельзя. Она должна быть умнее. Александра хохочет. Она не желает быть умнее. Они одинаково сильные, смелые и наглые. Они просто одинаковые.

Отец запретил им соваться в заброшенный колхозный сад. Их это не волнует. Там поспели яблоки и висят, тяжелые, красно-желтые, на ветках.

– Нам нельзя идти, – напоминает Ян.

– Разве нас это волнует?

– Вот уж нет! Но Пашка увидит.

– Ничего он дальше своего носа не увидит! И мы не пойдем через калитку.

Они выбираются через дыру в заборе и бегут, бегут… Сначала – через поле, заросшее травой и мелкими цветами, потом – через высокие сочные стебли кукурузы. Дальше – гнилые деревяшки, в которых едва узнаются остатки забора, и сад.

Солнце сияет на небесах. Им жарко, они сгорят сегодня, они и так уже смуглые, но это ничего… Они свободны. Ян чувствует эту свободу, она как будто стала осязаемой, и он бежит через нее, как через прохладные брызги фонтана. Пахнет спелыми яблоками. Пахнет травой. Александра пытается его обогнать, но у нее не получается. Им влетит вечером. Они знают об этом.

В саду и правда хорошо – тихо, и ветер, и яблоки. Небо над головой светло-голубое, тоже выгоревшее на солнце. Совсем как их волосы: выгорели и стали белыми. Это было хорошее лето… Они научились лазать по деревьям ловко, как обезьянки. Это потому, что они не боятся падать. Пашка, вон, боится, поэтому ничего не умеет. Нина и не хочет уметь.

Они проводят в саду почти весь день и вспоминают, что нужно домой, только когда солнце движется вниз и темнеет. Домой не хочется, ведь будет взбучка, но – надо. Они уверены, что у них все под контролем, пока не слышат рычание и быстрые шаги, удары тяжелых лап по сухой земле.

Собаки. Много, целая стая. Дворняги, грязные, и достаточно одного взгляда, чтобы понять: нет у них хозяев и никогда не было. Самих собак здесь тоже не было. Близнецы их не знают, не слышали о них. Даже отец, который обычно грозится чем угодно, лишь бы повод был, собак не упоминал. Значит, стая только что пришла… Но какая разница? Они здесь – и они злы!

– Бежим! – кричит Ян.

И они бегут. Одинаково быстро, как всегда. Они одинаковые, ни у кого нет преимуществ. От неожиданности и страха они совершают глупость, сворачивают не к дороге, а к полю, как раньше. Исправлять поздно. Замедляться нельзя.

Александра оказывается впереди, он отстает на несколько шагов. Он хочет прикрыть ее спину, но все еще надеется, что удастся просто сбежать. Ему не везет… Нога за что-то цепляется. Проволока, частично вкопанная в землю, похожа на капкан. Он падает, а сестра не слышит этого из-за собачьего лая. Александра продолжает бежать и скоро скрывается в кукурузе.

Он хочет крикнуть. Он заставляет себя не кричать. Его дела уже плохи – но еще есть шанс, что пострадает только он. Ян заставляет себя молчать, потому что знает: Александра не оставит его, если будет знать, что он в беде. Пусть думает, что он все еще рядом.

Он поднимается на ноги, кое-как выпутавшись из ловушки. Убежать он уже не успеет, собаки окружают его со всех сторон. Он пытается отпугнуть их… Они не боятся. Ему десять лет, он меньше многих из них. Его лицо почти на уровне морды самой крупной из собак. Собака может сорвать ему лицо. Тогда они с Александрой точно не будут одинаковыми… Он попался посреди поля, оружия здесь просто нет.

Когда они бросаются вперед, он пытается отбиться. Но они не напали бы, если бы были готовы отступить. Ему кажется, что это конец…

А потом он снова не один. Александра, должно быть, обернулась, увидела, что он отстал, поняла, что случилось. Она рядом, она нашла какую-то палку – старую корягу, еще с тех времен, когда в этом поле были деревья.

Его сестре страшно, он чувствует это. Страшнее, чем ему. Но недостаточно страшно, чтобы спугнуть ее. Александра кричит и нападает первой. Плачет, кричит и нападает. Она не из тех, кто сдается. Яну потребуется много лет, чтобы окончательно понять это. Значит, и он не из таких, ведь они же одинаковые.

Собаки бросаются на них обоих, но когда они вдвоем, все по-другому. Мир кружится, шумный, жаркий, кроваво-красный… Собаки отступают первыми. Близнецы едва стоят на ногах, но они победили – потому что Александра вернулась…

Ян никогда не забывал этот день. Собаки тогда погрызли их, сильно, но, как ни странно, обошлось без шрамов. Мать испугалась настолько, что запретила отцу ругать их. Отец и соседи за неделю перестреляли всех дворняг, об этом рассказал потом Павел.

Александра всю оставшуюся жизнь боялась собак, Ян просто не любил. Но ведь важно не это! Важно, что она вернулась и спасла его, когда он в ней нуждался.

А когда она нуждалась в нем, он был очень далеко, за океаном, и она умерла, это уже нельзя изменить.

Если так, то как же ему жить дальше? Да никак! Проблема в том, что последние четырнадцать лет об этом знал только Ян. А теперь, судя по белой лилии, мог узнать и кто-то другой.

Это была ужасная мысль, чудовищная, настолько постыдная, что Алиса ни с кем не смогла бы ею поделиться. Но сама она почему-то не переставала думать об этом. Она понимала, что это неправильно для взрослой состоявшейся женщины с высшим образованием, женщины с убеждениями. А вдруг?..

Она думала о том, что все неудачи в жизни Яна Эйлера связаны со смертью его сестры.

Потому что он все еще любит Александру. И не любит как близнеца, а любит… Так, как не должен.

Отлично, опять жарко от стыда стало! А что делать? Сейчас эта тема перестала быть табуированной, о ней много говорят, сериалы, вон, снимают. Да и потом, не далее как в прошлом году Алиса повышала квалификацию на курсах, там немало времени уделялось психологии – помощнице прокурора полезно. Она хорошо запомнила лекцию о том, что склонность к инцесту есть у каждого человека в той или иной степени. Просто у кого-то она подавлена, а у кого-то дает о себе знать. Лекцию прочитали достаточно убедительным тоном, чтобы поверить в это.