Когда он перелетел сразу через три ступеньки, она взвизгнула и побежала направо. Добежала до конца коридора, оглянулась в нерешительности. Он усмехнулся:

– Спальня там, если что. – Он показал большим пальцем через плечо в противоположном от Люси направлении.

– Кажется, ты загнал меня в угол…

Он медленно приблизился к ней, расстегивая на ходу рубашку.

Ее глаза расширились, когда рубашка полетела на перила, и она облизнула язычком нижнюю губу.

Боги, как он желал этого. Целовать ее губы ночь напролет.

– Иди сюда. – Он поманил ее пальцем, наслаждаясь тем, как очевидно она восхищена его обнаженным торсом.

– Почему я должна подчиняться?

Он сделал вид, что задумался, потом щелкнул пальцами:

– Я сниму джинсы.

В ее глазах вспыхнули искры.

– Хорошее начало.

Он медленно расстегивал каждую пуговицу, хотя сам изнывал от нетерпения.

Отпустил джинсы, дал им соскользнуть с бедер, перешагнул и пинком отправил через перила вниз.

– Ты красовался. – Она стояла в шаге от него. Близко, но не очень.

– Нет. А вот сейчас я красуюсь.

Кэш стянул серые трусы-боксеры, а Люси, открыв рот, смотрела во все глаза на его мощную эрекцию.

– Так-так, кажется, я понимаю, где таится, хм, корень твоей самоуверенности… Должна сказать, мне повезло!

Он улыбнулся ее обезоруживающей прямоте, подошел к ней вплотную, потянул за лямку бюстгальтера:

– На одном из нас куча одежды.

– Покажи, где спальня, и я это исправлю, – сказала она, изучая голодным взглядом его тело.

– Сюда. – Он взял ее за руку, и ее пальчики так чудесно легли в его ладонь.

Когда он представлял себе их совместную ночь, ему казалось, что Люси будет скованной недотрогой. Он не ожидал от нее такой сексуальности, игривости – словно это было самой естественной вещью в мире.

А как она дразнила его! Сюрприз за сюрпризом…

Женщины, с которыми он был раньше, либо вели себя по-людоедски, беря на себя инициативу и требуя быть жестче и быстрее, либо строили из себя нежных скромниц – и те и другие полагали, что именно это его заводит.

А Кэшу нужна была женщина, во всех смыслах равная ему. Женщина, которая заставила бы его смеяться.

Прямо сейчас Люси сделала все как надо, а их словесная перепалка намекала на потрясающий секс.

Они задержались перед дверью в спальню. Скольких женщин приводил он сюда в жажде получить удовольствие здесь и сейчас? Его не заботило, останутся ли они утром. Не бог весть какой комплимент ему как мужчине, хотя до этой минуты он никогда не знал стыда оттого, что избегал длительной связи с женщиной, предпочитая чистый секс без обязательств. Тогда почему сейчас его захлестнуло цунами сомнения? Откуда беспокойство о том, что в этот раз он не сможет остаться невовлеченным? Что, войдя в спальню, он окажется на той территории, где отношения с женщиной становятся сложнее, чем когда-либо?

– Передумал? – Она сжала его руку.

Вместо ответа, он втолкнул ее в спальню, захлопнул дверь ногой и пристально взглянул в глаза Люси:

– Еще чего! Теперь я буду ублажать тебя ночь напролет, как и обещал.

Они остановились, когда ноги ее коснулись кровати, и ожидание на лице Люси снова заставило Кэша испытать приступ сомнения.

Кэш ненавидел ожидание. Всякий раз, как он видел разочарование в жизни, читавшееся в глазах отца, он вынуждал себя вкалывать еще больше, быть еще лучше.

Вот почему во всем, что он делал, он ставил такую высокую планку. И гордился своими достижениями.

Но никогда еще он не испытывал такой острой необходимости соответствовать ожиданиям женщины. И он чувствовал, что это непростые ожидания – ведь и Люси была непростой женщиной.

Она была готова на крайности, раз согласилась стать его подружкой на неделю. Она была ранимой и сильной, нахальной и милой, сочетанием несочетаемых качеств, которые ему до смерти хотелось понять. Короче говоря, она была женщиной, каких он прежде не встречал.

В ее глазах мелькнуло беспокойство, и он, решив разом покончить со всеми сомнениями, обнял ее за талию и, опустив на кровать, лег рядом.

Он ее хотел. Она его хотела. Ночь страстного секса не должна ничего усложнить.

Она перекатилась на бок, лицом к нему. Она изучала его, словно желая навсегда запечатлеть в своей памяти каждую черточку.

Ему было знакомо это чувство. Он бы хотел вспоминать этот вечер, проигрывать его в памяти от и до, воскрешая эротические переживания.

Кэш провел пальцем по линии загара – она носила для работы футболки с коротким рукавом – по плечу, по груди, по спине, нашел крючок бюстгальтера и расстегнул его одной рукой.

– Неплохо отработал прием, – сказала она. Ее губы изогнулись в лукавой усмешке.

– Только первый из многих. – Он подмигнул ей и перекатил на спину, снимая бюстгальтер и отбрасывая прочь.

Принялся целовать живот, спускаясь ниже, до стрингов, и, не останавливаясь, потянул их зубами.

Ее бедра выгнулись, а он медленно, дюйм за дюймом, стягивал к стопам кружевной лоскуток, пока Люси не осталась во всей своей восхитительной наготе.

– Ничего себе, – прошептал он, разглядывая лежащую перед ним прекрасную женщину.

Она не была застенчивой или зажатой, и когда протянула к нему руки, он не стал ждать повторного приглашения.

– Ты красавица, – выдохнул он и приник к ее губам, наслаждаясь ощущением прикосновения тела к телу, кожи к коже.

Поцелуй становился все жарче, Люси извивалась под Кэшем, и он уже с трудом сдерживал себя.

С сожалением оторвавшись от ее губ, он вознаградил себя тем, что принялся целовать ее шею, ключицы и груди. Он дразнил языком ее соски, а она кричала от наслаждения, вдохновляя его на новые ласки.

Он двинулся ниже, к нежной выпуклости груди, еще ниже – по животу, еще ниже – к лобку, и там он раздвинул ее ноги и с силой нажал языком на клитор. Медленное, длинное движение, от которого ее тело выгнулось.

Перед тем как продолжить, он поднял голову и поглядел на нее – хотел удостовериться, что она смотрит на него, пока он ласкает ее языком: неторопливые, нежные круги, чередующиеся с быстрыми кругами. Он чувствовал, как ее бедра движутся в ритме с его движениями.

Он крепче обхватил ее бедра и ускорил ритм, следя за ее реакцией и лаская то энергичнее, то медленнее – до тех пор, пока не стало ясно: еще одно прикосновение его языка – и она кончит.

Это случилось именно так, как он и ожидал от Люси: громко, гордо, экстатично.

Ему понравилась ее честность в сексе, ее раскованность – и готовность принять его, когда она шире раздвинула ноги.