– Юлия? Я от Ирины Римашевской. Меня зовут Елена Антоновна. Вы покажете мне квартиру в комплексе на Менделеева, 18?

– О да, с огромной радостью, Елена Антоновна! – воскликнула я.

Ириша – молодец! Несмотря на сердечную недостаточность и оторвавшийся тромб, она гонит ко мне клиентов, как Посейдон волны.

– Когда?

– Прямо сейчас. Я на месте.

– Хорошо, ждите, подъеду.

Я ждала, рассматривая ряды березок, посаженных вдоль ажурного забора. Белые стволы с тонкими веточками выглядели трогательно и беззащитно. Еще пару недель, и появятся клейкие листья. Если, конечно, вновь не выпадет снег. Чего только не случается! Европу затапливает, Америку бомбят торнадо, а мы постепенно привыкаем к снегу, выпадающему не только в январе, но и в апреле, и в июне…

Воздух на окраине города был непривычно чист и свеж. Я ощутила настоятельную потребность внести, наряду с промышленностью и автотранспортом, посильную лепту в его загрязнение. Достала сигарету, закурила и отрешилась от всего. Как здорово! Чувствовать закрытыми веками ласковые прикосновения солнечных лучей, впитывать весеннее тепло и неспешно отравляться никотином. Сказка!

Елена Антоновна (пятидесятилетняя дама аппетитной комплекции, на молочно-сером седане «лексус») подрулила через пятнадцать минут. Ну надо же, какие все богатенькие!.. Когда на забрызганном грязью троллейбусе я гордо рассекаю море роскошных иномарок, мне кажется, что в городе осталось не так-то много бедняков. Окраины застроены шикарными коттеджными поселками. В магазинах – деликатесное буйство, парижские новинки. Цены заоблачные. Вдоль дорог высятся сверкающие махины банков и офисных центров. Все это кому-то принадлежит. И я понимаю, почему наше правительство выглядит сытым и довольным. Мы, убогие, еще не осознали, но они-то – люди образованные, грамотные – уже поняли: бедность практически истреблена! Люмпенов в стране – раз-два и обчелся. Наверное, только мы с Иришей и остались. Я – потому что лишена амбиций. Ириша – потому что мать-одиночка. А матери-одиночки не имеют права на процветание. Мы сами виноваты в своем безденежье. Все, кто вел себя правильно и суетился в нужном направлении, все они – давно в шоколаде…

Ну что ж, «лексус» последней модели. Если Елена Антоновна тоже заведет песню о высокой цене – я повешусь.

– Юлия?

– Елена Антоновна?

– Очень приятно. Значит, курите. А вы знаете, что даже одна сигарета в сутки на 36 процентов сокращает количество кислорода в крови?

– Вы серьезно?

– Да. Прочитала в газете.

Слова Елены Антоновны заставили глубоко задуматься. За последние несколько часов я выкурила три сигареты. Выходит, моя кровь недополучила кислорода на 108 процентов? Но почему же я тогда не бьюсь в агонии, мучительно разевая рот от удушья?

Пришлось поделиться скептическим наблюдением с Еленой Антоновной.

– Да, верно, – согласилась та. – Неувязочка. Тогда постоим тут еще немного. Отличная погода. Обожаю свежий воздух.

И она стрельнула у меня сигаретку.

Скромная квартирка, предложенная агентством «Квартал», сразу же заинтересовала Елену Антоновну. Дама рассеянно бродила между колонн, смотрела в окна. Вышла на балкон, подразумевающий долгие вечерние чаепития, оценила лесной массив, раскинувшийся неподалеку.

– А нельзя снизить цену?

Черт возьми!!!

– Елена Антоновна! – всплеснула я руками. – Мы ведь с вами умные девочки. И прекрасно ориентируемся в экономической ситуации. Скажу вам честно, как экономист экономисту: цена будет только расти.

– Да?

– Да! Сезонное колебание плюс инфляция плюс невероятное количество бизнесменов, жаждущих вложить деньги в недвижимость. Вы представляете себе, сколько у нас богачей? Я устала метаться по городу, демонстрируя апартаменты по стоимости нью-йоркских пентхаусов. Все нарасхват! Ладно, нет так нет. Вы извините, я побегу вниз, там другие клиенты сейчас подъедут!

Бессовестная лгунья!

– Постойте! Что ж, вы мне и пару дней не дадите на раздумья? Квартира в принципе удачная.

– Лес за окном!

– И до центра близко, – пробормотала Елена Антоновна. – Придержите ее, а?

– Но как?! Если мне предложат задаток, как же я откажусь?

– Ну, Юлия! Я думала, мы нашли с вами общий язык… Я не могу так сразу решиться. Но мне очень, очень нравится квартира!

– Если только до завтра, – неуверенно пробормотала я.

– Хорошо. Завтра я или дам отбой, или приеду с задатком.

Елена Антоновна и ее «лексус» скрылись из вида. Ну вот, побеседовали почти удачно. Завтра, гарантирую, она принесет в клюве задаток. Ириша восхитится моим внезапно обнаружившимся талантом риелтора. А не организовать ли собственное агентство недвижимости?

Невдалеке, у кромки леса, что-то зашевелилось. Раздалось невнятное постукивание, урчание, гул. Гул нарастал, катился в мою сторону уханьем валторны, и в добавление к нему явственно и отчетливо зазвучало стаккато: поезд! Он приближался, его колеса мерно стучали – раздражая и убаюкивая одновременно. Я замерла.

Это сон?

Поезд? Здесь? Но откуда?

Ничего не понимаю!

Но если здесь ходят поезда, то каким образом вблизи железнодорожных путей вырос элитный жилой комплекс? У кого повернется язык назвать его элитным? Кто купит квартиру в доме, содрогающемся от локомотивного гула?

Я оглянулась. К счастью, Елена Антоновна успела уехать. Надеюсь, она не услышала перестука колес. А у меня вновь зазвонил мобильник.

– Юленька! – заорала трубка мужским голосом. – Мне дали ваш телефон! Я насчет квартиры на Менделеева, 18. Когда будем смотреть?

– Сейчас.

– Прямо сейчас? А вы где?

– Я, по счастливой случайности, уже на месте. Сижу в шезлонге и потягиваю мартини. Присоединяйтесь!

– Юленька, какой у вас приятный голос! Я уже лечу!

– Готовлю аэродром. Зажигаю опознавательные огни.

Интересный мужчина. Можно сказать, смелый. Априори заинтересован в продолжении знакомства. Но представьте, сейчас он приедет и увидит перед собой стокилограммовую диабетическую пенсионерку, с одышкой и пигментными пятнами… И что? Так и будет называть Юленькой?

Вскоре к воротам подъехал «лендкрузер». Громадная махина мягко притормозила около меня.

– Вы – Юлия! А я – Михаил.

– Очень приятно. Идем смотреть квартиру?

– Да.

И тут вновь накатило, застучало, загудело.

Михаил остановился на лестнице как вкопанный.

– Я не понял, – посмотрел он на меня строго. – Что за дела? Тут железная дорога рядом?