Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В холодильнике, — отвечаю я.
— Я приготовлю картофельное пюре и запеченную куриную грудку. — Она исчезает на кухне, а я остаюсь наедине со своими мыслями.
Пока Наоми возится на кухне, воздух наполняется ароматом жарящейся курицы. Я чувствую себя виноватой за то, что втянула ее в этот бардак. Она была для меня опорой в трудные времена, а теперь я взваливаю на нее груз своих секретов и очень беспокоюсь за ее безопасность. Может, мне стоит держаться от нее подальше, пока все это не закончится, но Наоми никогда этого не допустит, а я не проживу без нее и дня.
Она — все, что у меня есть сейчас.
Заставив свое неохотное тело подняться с дивана, я присоединяюсь к ней на кухне, прислонившись к белой стойке. Пока картофель варится, Наоми стоит рядом со мной с обеспокоенным выражением лица.
— Изабелла, я знаю, что ты стараешься не оставаться ни у кого в долгу, но ты не можешь справиться со всем этим в одиночку. Может, Винсент и не идеален, но он искренне заботится о тебе, и, насколько я могу судить, он гораздо менее опасен, чем Элио.
Я встречаю ее взгляд, борясь со слезами, затуманивающими мое зрение.
— Ты не понимаешь, Наоми. Тебе и не нужно. Это мой бардак, и я разберусь в нем сама.
Она вздыхает, откидывая плечи назад.
— Но ты не одна, Изабелла. Я здесь ради тебя. И как бы ты ни хотела оттолкнуть Винсента, ты не можешь отрицать, что он предлагает выход. Двести тысяч долларов, это не то, что можно легко получить.
Я опускаю взгляд, чувствуя тяжесть правды в ее словах.
— Я просто не хочу чувствовать себя так, будто я ему что-то должна.
Искренность в глазах Наоми смягчает ее черты.
— Я понимаю, но иногда нам приходится делать сложный выбор ради себя и тех, кого мы любим. Дело не только в тебе, теперь в этом замешана твоя бабушка. Если Винсент готов помочь, возможно, тебе стоит подумать об этом.
Прежде чем я успеваю ответить, на мой телефон приходит сообщение. Наоми смотрит на экран и поднимает бровь.
— Мне прочесть?
Я киваю.
Она читает сообщение вслух: Изабелла, похоже, у тебя гости. Очень жаль. Нам нужно поговорить прямо сейчас, и это не терпит отлагательств.
Меня охватывает паника.
— Что он имеет в виду, говоря, что нам нужно поговорить прямо сейчас? — Я выхватываю телефон у Наоми, и мои глаза расширяются, когда я читаю сообщение. — Он имеет в виду… он наблюдает за мной прямо сейчас?
Раздается звонок в дверь, и все мое тело начинает дрожать.
— Я открою дверь. — Наоми начинает уходить, пока я не перехватываю ее. Я не могу позволить ей открыть дверь. Это невозможно, но есть вероятность, что за дверью может быть Элио, а я не могу рисковать, чтобы она с ним связалась.
Я спешу к ней и хватаю ее за запястье.
— Я открою дверь. Не выходи, что бы ни случилось.
— Если это тот, о ком я думаю, то я не могу позволить тебе встретиться с ним в одиночку, — возражает Наоми. — А если он причинит тебе боль?
— Он не причинит мне вреда. — Я крепче сжимаю ее руку. — Но он причинит тебе боль, если почувствует, что ты представляешь для него угрозу.
Она неохотно кивает.
— Могу я хотя бы позвонить в полицию, если что-то случится?
— Нет. Никаких копов. Большинство из них все равно работают на него. — У меня дрожат ноги, когда я прохожу через гостиную и распахиваю дверь.
— Чао, детка, — приветствуют меня снаружи. Сердце бешено колотится в груди, кровь застывает. Я узнаю этот голос и… его лицо.
Элио Валенте.
За дверью стоят семь мужчин в черных костюмах, но я могу сказать, кто из них — он. Он высок и злобно красив, его итальянские черты лихие и более заметные, чем американские. Он высокий, с темными глазами и вьющимися волосами, спадающими на лицо.
Мое внимание привлекает шрам, пересекающий один из его глаз. Он выделяется и делает его еще более страшным, еще более чудовищным, чем я себе представляла.
Я инстинктивно отступаю назад, когда он и его люди входят и закрывают за собой дверь. Элио на мгновение оглядывается по сторонам, на его лице появляется мрачная ухмылка. Я вдыхаю, пытаясь подобрать слова, мужество, все, что только можно.
— Что тебе нужно?
— Я уже говорил тебе, не так ли? Я единственный, кому разрешено задавать вопросы. — Он садится на один из диванов и жестом приглашает меня сесть, как будто он хозяин этого места, а я — незваный гость. — Я вижу, ты хорошо справляешься с Винсентом, учитывая, что мальчик, который не может контролировать свой член, приглашает тебя на свидания.
Несмотря на себя, несмотря на свой страх, мне удается надеть дерзкую маску. Если Элио узнает, как я его боюсь, он будет доить меня еще больше.
— Как долго ты меня преследуешь?
— Не я, а мои люди. — Он смотрит на телохранителей, окружающих его, и самодовольно улыбается. — Им нужно было держать тебя в узде, следить, чтобы ты не пыталась меня предать. У тебя ведь нет с этим проблем?
Я засовываю потные холодные руки в футболку, которая на мне безразмерная.
— У тебя моя бабушка, я никогда не предам тебя.
Он садится вперед, опираясь головой на руку.
— Доверие? Мой дядя доверял мне, и угадай, где он сейчас? Мертв. В моем мире доверия не существует.
Я очень близка к тому, чтобы потерять самоконтроль и сказать ему, что я не такая свинья, как он, которая может кого-то предать, но я предаю Винсента. Я не так уж сильно отличаюсь от самого Элио.
— У тебя моя бабушка, она все, что имеет для меня значение, и я не предам тебя, пока она под твоей опекой. — Я фыркаю, борясь с горячими слезами. — Но откуда мне знать, что ты действительно отпустишь ее после того, как все это закончится?
Он мрачно усмехается, его глаза сверкают мерзким весельем.
— Тебе неоткуда знать, девочка. Тебе придется поверить мне на слово, хотя, если честно, то, останетесь ли вы с бабушкой в живых, зависит от моего настроения, когда все это закончится.
Я не думаю, что такой человек, как Элио, убьет нас обоих, когда добьется своего, но он прав, я не буду знать. Все, что я могу сделать, это слепо доверять ему.
Мои руки сжимаются в кулаки. Я хочу вогнать нож в его глаз