ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВОССТАНИЕ ТРУДЯЩИХСЯ УКРАЙНЫ!ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВСЕОБЩЕЕ ВОССТАНИЕ ПРОТИВ ГНЕТА ПРОКЛЯТОГО ГЕРМАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА!

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПАРТИЯ ЛЕВЫХ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ!

ДА ЗДРАВСТВУЮТ СОВЕТЫ КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ!ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОЦИАЛИЗМ!

Казанский губернский комитет

партии левых Социалистов-Революционеров»7.

28 июля на митинге в Алафузовском театре в крупном рабочем районе Казани левые эсеры П.Н. Ионов и Н.Д. Ефремов (бывший прапорщик, в будущем известный левоэсеровский боевик) оправдывали линию своего ЦК. Губернскому центру вторили уезды. Так 20 июля на заседании Лаишевского УИК член ПЛСР Денисов в ходе прений по докладу о комбедах потребовал освободить Спиридонову.

31 июля прибывшие из Москвы чекисты произвели изъятие оружия (в том числе 7 пулеметов) в помещении дружины казанских левых эсеров, но от боя дружинники предпочли уклониться. Газета «За Землю и Волю» выходила вплоть до 1 августа. Открывшийся 3 августа очередной, 5-й губернский крестьянский съезд сразу же потребовал возобновления закрытого Ревкомом печатного органа левых эсеров. По указанию из Москвы ревкомовцы пошли на роспуск съезда, однако не решились арестовать левоэсеровский комитет. Но, когда через несколько дней к Казани подошли части Народной Армии Комуча, дружина левых эсеров вместе с большевиками участвовала в обороне города, а один из самых решительных и последовательных большевистских критиков Ефремов был назначен начальником рабочего ополчения.

Далее хочу предложить читателям ознакомиться с фрагментами лишь недавно опубликованной стенограммы выступления И.А. Майорова на IV Всероссийском съезде ПЛСР в Москве в начале октября 1918 г., хранящейся в виде не отредактированной машинописи в фонде ЦК партии левых эсеров в РГАСПИ8.

В день открытия съезда 2 октября Майоров (наряду с И.Ю. Баккалом и Я.Т. Богачевым) оказался среди трех руководителей, избранных в президиум съезда, а на другой день был переизбран в ЦК партии. Партийный съезд, на котором были представлены 26 губернских организаций и несколько областных комитетов ПЛСР, проходил со 2 по 7 октября. 4 октября Майоров выступил на съезде с двумя докладами. Сначала он поведал о ситуации в родной губернии после провалившегося выступления левых эсеров в Москве:

«В последние дни Казанская губ.[ерния] находилась в несколько иных условиях, чем остальные губернии ввиду того, что Казань была взята белогвардейцами и месяц существовала власть Учредительного собрания. Поэтому июльские события, имеющие огромное не только партийное значение, но и народное, все-таки не произвели особого не только расслоения, но и подъема партии. Когда было известно местным партийным организациям об убийстве Мирбаха, в это же время был крестьянский съезд. Крестьяне горячо приветствовали партию, которая активно начала бороться с засильем немецкого капитала, и фракция целиком вместе с партией поддерживала тактику ЦК партии. Местные большевики, которые не признавали Брестского договора (у нас все они не признавали), шли сначала рука об руку с партией и с фракцией левых с.-р. До этого в Казанской губ. [ерния] и в уезде [в] губернском исполнительном комитете больше чем 2/3 мест принадлежало левым с.-р., но когда начали надвигаться события, когда начала приближаться белогвардейская армия, то фракция левых с.-р. под руководством местного губернского комитета объявила мобилизацию крестьянских сил. Мобилизация начала происходить хорошо, крестьяне единодушно поступали в ряды Красной армии, было роздано много оружия, но на третий день, когда стали подходить войска [Народной армии Комуча], большевики испугались и распустили войска. Демобилизация и разгон всех крестьянских комитетов произошли при ужасных условиях. Был вызван латышский полк, это делали не местные большевики, а центровики [т. е. представители большевистского центра в Москве. – Я.Л.], и крестьян разогнали, крестьяне озлобились более всего, потому что сознавали значение Казани для Москвы, как подступ к Москве; знали, что в Казани все русское золото, и, если не будут защищать ее войска, то Казань будет взята. Тем более, при тех условиях, когда Красная Армия была [на] гораздо более низшем уровне, чем теперь. Действительно, через несколько дней Казань была взята чехо-словаками <…>»9.

Экспедиционный отряд Народной армии Комуча направился на пароходах в сторону Казани из Симбирска 1 августа. Его прикрытие обеспечивали шесть вооруженных пароходов боевой флотилии. 4 августа вышедшая навстречу речная флотилия красных была разгромлена народоармейцами в устье Камы, а на другой день их флотилия внезапно подошла к Казани. Моментально были высажены десанты на пристани и противоположном берегу Волги у Верхнего Услона, где была захвачена тяжелая береговая батарея. Вечером того же дня на пассажирских пароходах к Казани подошли основные силы. Высадившуюся на берег пехоту поддерживала с пароходов своими залпами артиллерия. В.О. Каппель и Б.К. Фортунатов с тремя ротами двинулись в обход города, обхватив его с востока. Утром 6 августа закипел бой за Казань между чехословаками во главе с капитаном А. Степановым и оборонявшимися отрядами красных. К часу дня Каппель со своими ротами вошел с тыла в город, чем вызвал сильную панику. Однако бой продолжался, и советский 5-й Латышский полк, сражавшийся на южной окраине Казани, начал теснить батальоны Степанова к пристани.

Но тут на сторону Народной армии неожиданным образом перешли три сотни солдат Сербского батальона под командованием майора Матии Благотича, размещавшихся в казанском Кремле. В решающий момент сербы нанесли латышам неожиданный фланговый удар, и в итоге решили исход сражения. В результате взятия Казани 7 августа в руки Народной армии попало огромное количество военного имущества и хранившийся в подвалах Казанского банка золотой запас России, точнее почти две трети всего российского золота: 650 миллионов золотых рублей в монетах, 100 миллионов рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности.

В своем выступлении на партийном съезде очевидец происходившего Майоров сделал вполне сенсационные заявления: «Большевики убежали и сражались только лево-с.-р. дружины. В это время было несколько большевиков из центра, которые постановили, чтобы весь губернский комитет партии [левых эсеров] и видных работников расстрелять. Документы мы нашли после, нам их передали правые с.-р., когда взяли власть в свои руки. После второго взятия Казани мы спросили, на каком основании постановили расстрелять нас? Они, конечно, отказывались от этого. Теперь, когда Казань была взята, я спросил товарищей из легальной организации [коммунистов], каково их отношение к нам? потому что после того, как я поместил несколько статей в своей газете [ «За Землю и Волю». – Я.Л.], ее закрыли и не дали выпускать. Я еще раз собрал губернский съезд и с оружием в руках латыши разогнали весь съезд. Особенно сильно это стало намечаться, когда приехал<и> Троцкий и Смидович. Смидович поставил целью изловить всех, и мне пришлось жить нелегально. Когда недавно прислали к нам узнать, каково отношение нашей партии, остаемся ли мы на точке зрения