на большее. С нежностью я прикасаюсь к ее затылку, другой рукой обхватываю за талию, притягивая к себе.

– Анаис, ты очень сильная.

– Неправда.

– Правда. Ты такая. Тебе лишь нужно в это поверить.

Большим пальцем я касаюсь ее верхней губы, и от этого у Анаис вырывается стон. Во мне пробуждается желание, однако что-то меня сдерживает.

Это незнакомое ощущение. Кроме Брейдена, я никогда ни о ком не волновался, но Анаис заставляет меня быть лучше. Мне хочется позаботиться о ней, защитить ее, в том числе от меня самого. Это сильный порыв, намного превосходящий желание, которое пожирает меня.

Такое откровенное и опустошающее желание, что его невозможно остановить. Я чувствую себя оголодавшим, но в то же время я заставил бы себя отступиться, если Анаис попросит меня об этом.

– Дез… – Она приоткрывает губы, и я, загипнотизированный, медленно касаюсь кончика ее языка.

Два стука в дверь заставляют нас отскочить друг от друга.

– Анаис, ты здесь? – раздается снаружи.

Сара.

Мы смотрим друг на друга, хлопая глазами. Во взгляде Анаис я читаю страх, что ее мать может войти сюда и застукать нас. Неожиданно она показывает мне на душ.

– Что? Я должен…

– Тише. Спрячься там, – шепчет Анаис и показывает мне, чтобы я поторопился. Стекла душевой кабины матовые, но этого недостаточно, они не скроют меня от пронырливых глаз Сары, но если это успокоит Анаис…

– Да, мама, я здесь, – с волнением отвечает она и открывает дверь. – Что-то случилось с водопроводом?

– Да, рабочие скоро приедут.

– Уфф! – фыркает Анаис. – Как назло, именно тогда, когда я умираю от жары.

Я невольно улыбаюсь и прислоняюсь спиной к холодной стене. Я тоже горю.

Жду, когда звуки их удаляющихся шагов стихнут и я смогу незамеченным выбраться из ванной. Наконец я снова в своей комнате, где выливаю себе на волосы воду из забытой в сумке бутылки и смываю тот ужас, что творится у меня на голове. Меня разбирает смех, и я не могу перестать улыбаться, как дурак.

Не знаю, почему я чувствую себя таким счастливым, но меня переполняет эйфория, которую испытываю обычно лишь во время игры в футбол. Нет никаких ожиданий, просто хочу насладиться тем, что происходит между мной и Анаис. Так что я собираюсь, встречая сегодняшний день с чувством удивительной легкости, будто высвободил свои карманы от тех камней, что насобирал за минувшие годы.

Время тянется медленно, и в школе я даже ни разу не пересекаюсь с Анаис. Вечером я понимаю, что скучаю по ней.

Неделя проходит так же медленно. Я вижу ее лишь мельком, что дома, что в школе, и мне по-прежнему ее не хватает. Кажется, будто она держится от меня подальше. Она даже пропустила тренировку в тот день, когда команда занималась в тренажерном зале вместе с чирлидерами. Она избегает меня из-за того, что тогда в ванной мы были так близки и почти поцеловались? Если причина окажется в этом, то я разозлюсь не на шутку.

Я готов быть искренним. Она, кажется, нет.

К счастью, на шестой день моей ломки ссора с товарищами по команде немного меня отвлекла.

По традиции, в среду я с ребятами пью пиво у Пита.

Мне нравятся эти посиделки, прежде всего потому, что я на одной волне с нашими пацанами. Кроме некоторых, конечно.

Единственная проблема, что иногда Майлс решает присоединиться к компании, но, по большому счету, в последнее время этот кретин чаще предпочитает ходить парой с Мэйсоном. Они таскаются вместе на университетские праздники, где, как говорят, пьют больше, чем следует. И действительно, если судить по их игре, на поле они, мягко говоря, посмешища.

Монтана приносит мне стакан пива и садится рядом, указывая на телевизор.

– Смотри, как они надирают зад. Если бы я был там между этих тюфяков, меня бы не остановил даже Хайд.

На экране идет матч между «Майами» и «Сан-Диего», и мой лучший фулбек настолько самоуверен, что сравнивает себя с профессионалом, заслужившим десятки титулов. И мне это кажется справедливым.

– Заткнись! – пытается приструнить его Джордан, раннингбек нашей команды. – Ты оказался бы на земле прежде, чем понял бы, что произошло.

Все смеются, а я добавляю накала:

– Наверное, ты уже забыл, Монтана, но не ты ли в прошлое воскресенье, когда мы играли против «Львов», попытался полетать как курица.

– Я поскользнулся, болваны.

Мы снова смеемся над этим почти двухметровым громилой, который надулся, словно ребенок.

– О, да ладно? – подтруниваю над ним. – Следующая выпивка за мой счет.

Монтана указывает на меня пальцем.

– Тебе-то хорошо, Вэрд! У меня не осталось ни доллара. Проклятые ставки вытряхнули все из моих карманов, а я не могу больше просить денег у своего отца.

Я делаю знак официантке, которая тут же направляется к нам.

– Что за ставки? – спрашиваю я.

Официантка подходит к нашему столику и принимает заказ, улыбаясь чуть искреннее, чем полагается.

– На Фабрике каждые понедельник и пятницу проходят гонки. Это классная тема, но если не ставишь на правильного чувака, то играешь с удачей.

– О чем, черт возьми, речь?

Официантка приносит нам пиво, но, прежде чем поставить его на стол, просит наши документы.

– Детка, мы уже показывали их недавно, – возмущается Джордан.

– Это приказ руководства, – кокетливо объясняет она, – девушка, которая обслуживала вас за стойкой, уже ушла, а я должна выполнять свою работу.

Мы показываем ей наши студенческие билеты – разумеется, фальшивые, – и официантка кажется довольной. Она ставит на стол наше пиво, а я продолжаю выпытывать у Монтаны ответ.

– Я говорю о подпольных автомобильных гонках, – наконец признается он.

Только недавно я открылся Анаис и рассказал ей о гонках, и вот теперь снова всплывает эта тема. Просто совпадение: я знаю, что принес ей что-то вроде обещания не участвовать в них, хотя в действительности и не давал слова, но сейчас мне стало любопытно.

Есть прошлое, которое выцветает медленно, пока почти не рассеется, а есть такое, которое кажется неизгладимым и в любой момент готово грянуть снова. Я полагаю, что мое прошлое из числа способных сопротивляться времени. Прошлое, которое подстерегает тебя, наблюдая издалека, пока не придет подходящий момент, чтобы вновь на тебя обрушиться.

Я залпом выпиваю полбутылки. Матч по телевизору мне больше не интересен. В моей голове лишь одна мысль: раздобыть немножко деньжат. Я мог бы просто сделать ставку. Мне не нужно непременно участвовать в гонках.

Быть может, я смогу остановиться вовремя…

Тот факт, что Анаис меня избегает, вероятно, чтобы проводить время со своим кретином-парнем, склоняет чашу моих весов к саморазрушению.

Неважно, к