какой цели мы идем и кто из встреченных нами на этом пути готов к нам присоединиться. То, кем мы являемся, определяется нашим прошлым, и люди, которыми мы станем, всегда сохранят в себе частицу нас сегодняшних. Рано или поздно все возвращается, чтобы напомнить нам, откуда мы пришли.

– Монтана, – окликаю я товарища, который готов сломать стол из-за неудачного маневра «Майами». Когда он наконец обращает на меня внимание, я передаю ему пиво.

– Расскажи-ка мне про гонки. Где находится эта Фабрика?

13

Дезмонд

Чувствовать боль означает быть живым.

Вместе с Заком мы подъезжаем на его машине к старой, уже не работающей фабрике по производству пластмассы.

– Ты свихнулся? – вырывается у моего приятеля.

– Успокойся, Рыжий!

Фабрика. Очевидно, что коротышка наслышан об этом месте и уже готов наложить в штаны от страха, но когда мы с ним познакомились, он утверждал, что хотел бы прожить лучший год в своей жизни, о котором можно будет вспоминать в колледже. Отлично, я помогаю ему насобирать памятные моменты.

– Это странное место, – не унимается он. Более того, Захария с трудом сдерживает дрожь в своих ногах. У меня возникает ощущение, что он боится всего, но я не хочу смеяться над ним. Я научился уважать его и сегодня вечером, разумеется, не собираюсь ставить на этом уважении крест.

– Давай, выходим! – зову я и выскакиваю из машины. Зак следует за мной.

– Зачем мы сюда приехали, Дез? – спрашивает он, пока я стучу в старые проржавевшие ворота.

Я улыбаюсь.

– Увидишь.

В воротах открывается маленькое окошко, и наступает тишина.

– Зефирка, – шепчу я, и мгновение спустя отодвигается задвижка, и ворота открываются, впуская нас.

Внутри нас встречает угрюмый лысый тип в кожаной куртке, видавшей лучшие дни.

– Зефирка? – недоверчиво переспрашивает Зак, – Черт, у них пароль – «зефирка»?

Я делаю ему знак замолчать. У каждого места свои правила, и здесь, на Фабрике, их не оспаривают.

Я знаю, куда идти: я уже был здесь. Два дня назад, после того как мой товарищ по команде Монтана рассказал мне об этом месте. Зак ни на шаг не отстает от меня. Заметно, что он сильно волнуется.

– Вот дерьмо! – на ходу причитает он, и когда убеждается, что никто не идет за нами, хватает меня за локоть. – Какого черта здесь происходит, Дез?

Я отодвигаю замызганную потрепанную занавеску, свисающую с потолка.

– Иди за мной, – только и говорю я.

Вокруг темно. Повсюду наверняка пылища и грязь. Это заброшенное место идеально подходит, чтобы тайком провернуть любую сомнительную сделку из числа тех, которые заключаются в этих стенах. Именно здесь проводятся подпольные гонки. Именно здесь наркоторговцы проворачивают свои самые выгодные делишки. Именно здесь я планирую сшибить немного денег, а Карлос Мартинес, местный босс, рассчитывает поймать удачу, поставив на меня.

– Дез, в последний раз спрашиваю: чего мы делаем на Фабрике? – в ужасе спрашивает Зак.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос отвечаю я, спускаясь вниз, в чуть более освещенное помещение. Отсюда уже слышится гул толпы, которая окружает трассу. Пол под моими ногами дрожит из-за грохота заведенных моторов, и адреналин начинает все сильнее пульсировать в моих венах. Я проталкиваюсь сквозь переполненные коридоры. Здесь много мексиканцев, все они выглядят так, что в приличное общество их явно не пустят. Среди них точно есть типы, которые в бандитских разборках обзавелись неплохим бизнесом.

– Я не дурак, Вэрд! Я знаю, ты приехал, чтобы гонять на машинах, но это незаконно! Давай уйдем отсюда. Придумаем какое-нибудь другое развлечение, – шепчет мне Зак, но я не слушаю его и продолжаю проталкиваться вперед, пока не упираюсь в огромного жирного типа с ужасным шрамом на пол-лица.

– Сюда нельзя. Это место для гонщиков, – рычит бугай.

– Мартинес внутри? – Я киваю в сторону комнат, откуда босс управляет ставками, и детина меняется в лице.

– Ты кто, на хрен, такой?

– Вэрд. Я приехал участвовать в гонках, – спокойно отвечаю я.

– Что? Вот дерьмо! Полное дерьмо! – доносится из-за моей спины.

Бугай указывает на стоящего с выпученными глазами Зака.

– А это кто?

– Он со мной, – успокаиваю я охранника.

Тот отодвигается, пропуская нас.

– Проходите. Последняя дверь направо.

– Дез? – Захария, словно маленький ребенок, трусит за мной, не отставая ни на шаг, но я по-прежнему его не слушаю. – Дез! Проклятие, подожди!

Еще пара шагов, и мы на месте.

У меня нет автомобиля, но Карлос обещал все устроить. Для того, чтобы я победил.

– Черт, Дез! Ты можешь подождать минутку?

На этот раз я останавливаюсь. Будет честно, если я расскажу Заку, зачем мы пришли сюда. Мне еще нужно привыкнуть к тому, что он не такой, как я. Захария – смелый парень, и его семья любит его, но он ничего не знает о моем мире.

Я оборачиваюсь и тычу ему пальцем в грудь.

– Вот что мы будем делать, малыш. Ты забьешься в угол и будешь сидеть тихо, потому что это место кишмя кишит малоприятными типами. Очень тихо. Ты должен стать практически невидимым, понял меня?

Зак молча кивает, но я уверен, что мои слова не сильно его успокоили. Ох, черт возьми, настал момент, когда он узнает, каков этот мир, и научится постоять за себя.

– А пока ты будешь там сидеть, я приму участие в гонке. Выиграю ее, получу свои призовые, и потом ты сможешь вернуться к своему захватывающему Xbox, Рыжий. Теперь все ясно?

– Объясни мне только, зачем ты это делаешь.

Я делаю это для себя, потому что если с футболом или Керперами не заладится, мне понадобятся деньги, чтобы начать все заново.

И я делаю это для Брейдена, который через несколько месяцев покинет интернат и приедет ко мне.

Я решаю рассказать Заку половину правды.

– Мне это нравится, Рыжий. Ты когда-нибудь участвовал в гонках?

– Конечно же нет!

– А я – да. Начал еще в тринадцать лет. В Ирвайне есть места, где взрослеют быстро, дружище.

Я говорю это непринужденно, но на лице Зака по-прежнему тревога, и беспокойство быстро проникает внутрь меня. Мне не хочется, чтобы меня жалели.

– Однажды я дам тебе это попробовать, но сейчас, – я указываю ему на трассу, – найди себе место и держись подальше от неприятностей.

Сказав это, я оставляю Зака в коридоре и без стука вхожу в комнату Карлоса. Босс – он любит, чтобы его называли именно так, – сидит на диване и считает ставки. Изо рта у него торчит потухшая сигарета, и как только он поднимает взгляд на меня, лампа освещает его глаза.

– Я думал, что