Она вовсе не собиралась над ним смеяться – смотрела внимательно и как-то… хорошо. Алексей вдохновился:

– Ты выйдешь за меня?

Она продолжала пытливо вглядываться в его лицо и молчать. Он понял ее по-своему и сказал:

– Я в тебя влюбился в тот самый момент, когда ты сказала, что знать не знаешь никакого внука, и предложила гнать самозванца в шею.

– А что тебя в моих словах так впечатлило?

– Со мной уже лет двадцать никто так не разговаривал.

– При твоем появлении все сразу падают ниц?

– Не сразу. Но обычно я произвожу на людей благоприятное впечатление.

– Особенно на женщин? На продавщиц, например?

– В том числе.

– Верю сразу и во веки веков, – усмехнулась Аполлинария Аркадьевна.

Издевается? Ну уж нет! Этот номер с ним не пройдет!

Винодел Алексей Округин сжал насмешницу так, что она охнула, и спросил, сурово глядя в глаза:

– Хватит ходить вокруг да около. Говори быстро. Ты согласна?

– Помогать с расследованием?

– К черту расследование! Замуж за меня пойдешь?

Он сдавил еще сильнее.

– Пойду, – ответила Полина и первая его поцеловала.

Ну и пусть все это напоминает историю про Золушку. Пусть в результате окажется глупой шуткой. Ей все равно. Сейчас она в объятиях принца. А дальше – будь что будет.

Повезло, что в его номере была кровать «кинг сайз», то есть королевского размера, иначе они просто свалились бы на пол. Округин даже не подозревал, что секс может быть таким необузданным. Они и до номера дотерпели с трудом, начав страстно обниматься и тискать друг друга еще в кабине лифта. Хорошо, что до четвертого этажа он доехал за десять секунд, а то пришлось бы нажимать на аварийную кнопку и блокировать дверь, чтобы им не мешали. Однако обошлось.

Зато оказавшись в номере, они обезумели совершенно. Одежда, которая не хотела быстро сниматься, рвалась и сдергивалась. Туфли, слетая с ноги, уронили дизайнерские подсвечники – гордость отеля. Джинсы Округин скинул сам и бросился на Полину. Она крепко обняла его, прижимая к себе. После этого он уже ничего не соображал.

Сколько продолжалось это невозможное сумасшествие, они понять так и не смогли. Их телефоны разлетелись по разным углам и находись вне зоны видимости. Сколько Округин ни оглядывался в поисках источника информации о количестве часов, минут или хотя бы времени суток на планете, ничего выяснить так и не удалось. В конце концов он перестал волноваться по этому поводу и вернулся к созерцанию тела Полины, лежащей рядом с ним. Без одежды его возлюбленная оказалась вовсе не такой худенькой, как представлялось. У нее была бесподобная грудь, похожая на перевернутую чашу, а плавная линия бедер, как у граций и богинь на картинах Тициана, привела его в полный восторг.

– Мне кажется, тебе вообще не следует носить одежду. Она тебя только портит, – сказал Алексей, проводя рукой по этой безупречной линии.

Полина открыла глаза, повернулась, чтобы ему было удобнее трогать, и поинтересовалась, согласен ли он в голом виде выпускать ее на улицу.

– С ума сошла? Да лучше я на тебя паранджу надену! – возмутился Округин и, обхватив двумя руками, переложил ее на себя.

– Да ты домостроевец, как я погляжу!

– А что? В духе времени! Кругом вирусы, а моя женщина под защитой!

– Тогда уж лучше противочумный костюм.

– Его снимать долго придется. У меня терпения не хватит.

– У меня, как выяснилось, его тоже маловато. Не подозревала, что я такая… буйная. Ты на меня странно действуешь.

– И это только начало! – хвастливо заявил Округин, жадно целуя опухшие губы.

– Подожди хоть немного, – сделав жалостливое лицо, попросила Полина.

– Ладно, – согласился Округин.

И не стал ждать ни секунды.

Вновь они пришли в сознание, когда за окном начало подозрительно светлеть.

Полина спохватилась первая и заявила, что поедет домой на утренней электричке. Не надо, чтобы их видели вдвоем. Алексей согласился, но отправиться предложил все же на машине, оставить ее у станции и вернуться разными дорогами. Полина подумала и согласилась, подозревая, что у нее все равно не хватит сил добраться до железнодорожного вокзала.

Пока Полина принимала душ, Алексей заказал в номер завтрак. У него зверски разыгрался аппетит.

Она вышла из ванной в белом гостиничном халате и выглядела такой хорошенькой, что ему немедленно захотелось снять этот самый халат и начать все сначала.

Его порыв остановил стук в дверь. Алексей вышел и вернулся с коробкой в руках.

– Это что? – спросила Полина, намазывая круассан апельсиновым джемом.

– Платье. Надо же тебе что-то надеть.

Она вскочила и схватила то, что осталось от ее одежды.

– Черт! Это было почти новое платье!

– Ну, вот тебе другое. Померь, вдруг подойдет.

– Да теперь уж все равно. А где ты его взял?

– В отеле есть бутик.

– Как ты догадался, что мне не в чем пойти?

Округин самодовольно усмехнулся:

– Очень просто. Я сам вчера все порвал.

Новое платье в самом деле подошло, хотя, по уверению Округина, без него все же было лучше.

Из отеля они вышли почти бегом. Нужно было приехать в поселок вместе с электричкой, которая давно отправилась в путь.

Его шикарный автомобиль не произвел на Полину никакого впечатления. Она села на переднее сиденье, как будто делала это каждый день, и пристегнулась. Округин торопливо вырулил со стоянки.

По пути он спросил, что за история с женитьбой Владимира на Анжеле. Полина сразу напряглась:

– А что такое? Это может иметь отношение к смерти твоего деда?

– Не знаю. Просто их отношения кажутся странными. Она его игнорирует, а он как будто… стыдится ее, что ли. Во всяком случае, нежных чувств не проявляет. А ведь женаты они года два, не больше?

– И это ты знаешь?

Он пожал плечами. Полина нахмурилась:

– Я почти ничего не знаю. Анжела работала помощницей у дяди Евгения. В Думе. Потом вроде как уволилась и уехала. Я случайно слышала разговор мамы и тети Альбины. Та в чем-то Анжелу подозревала. Не буду врать. Может, все это ерунда и домыслы.

– Ты в это веришь?

– Во что?

– Что разговоры об Анжеле и, как я понял, Евгении Аристарховиче – ерунда и домыслы?

– Я же говорю – не знаю!

– Брось! Мы же не кости твоим родным перемываем! Это важно для расследования.