- Возьми меня…

Нет, ректору это не почудилось. Рядом прошуршала бархатная штора.

- Возьми меня, - послышался  нежный голос совсем рядом.  Ректор даже боялся поворачивать голову в сторону голоса.

Его Мрачнейшество нервно сглотнул. Он чувствовал, что скоро поседеет. Хоть ректор и планировал поседеть лет через пятьсот, как все уважающие себя маги.  Но чувствовал, что сделает это прямо сейчас.

- Ну пожа-а-алуйста! Вам что? Сложно? Вы же ректор! - послышался все тот же девичий голосок.

Черная штора отодвинулась. Показалось старомодное алое платье в крупный горох. Нарядный и потрепанный бантик на шее был сколот потертой брошкой.

- Ыыыыы… - пробежали мурашки по спине ректора.

На него смотрел его персональный кошмар - милое девичье личико со вздернутым носом.  Каштановые волосы были заплетены в две растрепанные косы. В них виднелась пыль.  На ногах у девушки были гармошки старых чулок. Коричневые туфли со сбитыми носками слегка косолапили. Потому что были на три размера больше, чем нужно.

- Вы что? Меня избегаете? – спросила девушка, обиженно шмыгнув и пытаясь заглянуть в глаза ректору.

Тот уже открыл завод по производству зубной крошки. Пока еще свойства зубной крошки с зубов ректора были не изучены. Но наука не стояла на месте. И не ровен час, что завтра кто-нибудь изобретет новое зелье с зубной крошкой ректора, обладающая чудодейственным свойством изгонять нечисть в горошек.

- Я же сказал, - процедил ректор, пытаясь сохранить спокойствие. – Нет!

«Гори в аду, Горошек!», - мысленно добавил ректор. Но вслух ничего подобного не сказал. Он был из очень богатой и благородной семьи. Поэтому ругался нехорошими словами  только по праздникам после бокала кровавого вина или в случае внезапного банкротства.

- Неужели я вам совсем не нравлюсь? – удивилось юное создание лет двадцати. -  Я уже опытная! Я все умею! Только возьмите! Вы не пожалеете!

Ректор нервно сглотнул, глядя на то, как его персональный гороховый кошмар сплевывает прядь волос.

- Нет. Я больше никого не беру! – произнес ректор. Это прозвучало так, словно он импотент. И красавец - ректор решил вежливо пояснить:

– Для того, чтобы учиться в Академии Темных Искусств Тварьбурга нужно иметь нечто большее, чем желание…

- Понятно, - кивнуло чудовище в горошек. Оно чихнуло и запуталось в шторе. Карниз сорвался и устремился вниз. Прямо на голову ректора.

Бум!

- Ой, извините! – послышался смущенный голос.  – Я случайненько…

Перед глазами ректора от неожиданного удара по голове пронеслась вся жизнь. От начала и до возможного конца. Он увидел себя бледного в гробу. А над гробом склонился рыдающий Горошек. "Так и не взял!". "Умер, но не сдался!", - подумал ректор, цедя воздух сквозь зубы.

- Охрана! – позвал ректор, пытаясь выпутаться из шторы. Он прижал руку к голове. – Проводите юную мисс из Академии!

Охрана появилась из черного дыма. Два могучих стражника в черных доспехах вежливо взяли девушку под руки.

- Пройдемте на выход! – послышались их грубые голоса.

Ректор выдохнул, видя, как в черной дымке растворяется провинциальное платье в крупный горох.

Он направился в свой кабинет, повернул магический ключ и бросился в роскошную ванную. Вид у него был помятый. И вовсе не ректорский. Одним движением ректор поправил волосы, исцелил шишку и убрал кровавый подтек с виска. А потом направился в уборную. Он расстегнул первую пуговицу на штанах, потом потянулся за второй.

- Возьмите меня! – послышался голос. Ректор подскочил на месте. Его бесчувственное сердце испуганно забилось.

- Показалось, - успокоил себя ректор. Он расстегнул вторую пуговицу, как вдруг с диким кашлем рядом появился ... Горох.

- Кхе! Грубияны! – заметил девичий голосок. Она отряхивалась и шмыгала вечно простуженным носом. – Как хорошо, что я взяла с собой зелье невидимости!

- Ты что здесь делаешь? – процедил ректор, пытаясь застегнуть пуговицы обратно и одернуть сюртук.

- Я вас поняла, - послышался обреченный голос. – Значит, слухи не врали…

Ректор даже боялся поворачиваться. Он пытался понять, как ей удалось обвести вокруг пальца опытную охрану!

- Чтобы  поступить в Академию я должна вам отдаться! – торжественно объявил девичий голос.

Рядом что-то начало шелестеть.

– И пусть вам будет стыдно! Я – приличная девушка! А вы вынуждаете меня!  Сами знаете, что я не могу вернуться в Гнильтаун! Поэтому, не смотря на строгое воспитание, высокие моральные принципы, я готова отдаться вам! И это останется на вашей совести!

Ректору показалось, что ему все это снится. Что это просто дурной сон. Что это у него просто здоровье пошатнулось. Оно у него отменное, но в последнее время что-то пошатнулось!

- Охрана! – закричал ректор. Ему срочно нужно было поправить здоровье и штаны.

- Я буду страдать! Я буду мучиться! И, возможно, проклинать вас всю жизнь! Потому что я мечтала, чтобы мой первый раз был по большой любви! И получается, что мой первый раз по большой любви к магии, а не к мужчине! – послышался самоотверженный голос.

Таким голосом говорят, что задержат преследователей, остановят летящую комету или собираются погибнуть в неравном бою!

Ректор опомнился и бросился к девушке, которая уже отстегивала брошку и расстегивала пуговички на груди.

- Прекратите! Я кому сказал! – возмущался ректор, пытаясь стянуть платье на девичьей груди обратно.

- Ну тогда… Возьмите меня? – в голосе послышалась надежда. – Ну, возьмите меня!

- Охрана!!! – осип ректор. – Уберите ее отсюда!

Двое охранников вывели ее под руки, открыли дверь и вышвырнули из Академии.

***

Я шла домой очень быстрым шагом. За поворотом стоял все тот же мальчишка в цилиндре и орал:

- Свежие новости! Свежие новости! Дерзкое ограбление! Похищены три коробки шоколадных конфет, четыре килограмма лобстеров, три кольца дорогой колбасы, всю выручку, золотой портсигар продавца и новые ботинки в коробке! Все похищенное грабители съели! Свежие новости!

Я прошла мимо мальчика, который размахивал газетой над головой и орал во всю глотку.

- Свежие новости! Свежие новости! Самая долгая беременность зафиксирована в Тварьбурге! Попрошайка возле вокзала не может родить уже десять лет! Это феномен! Свежие новости! – надрывался паренек, вручая газету и забирая монетки.

Миновав знакомую улицу, я очутилась возле поместья. Калитка была открыта. На улице уже смеркалось. Неужели я провела в Академии целый день? Ох, и нелегко поступать, однако!

Я подошла к крыльцу и увидела девушку, сидящую на ступенях. Одета она была неплохо. К заплаканным глазам она прижимала носовой платочек.