– Да, – отрезала Сэм. – Сегодня там была. Боже, Джейн, какая же она худая. Беспокоюсь за нее.

– Она объяснила, чего добивается? Денег, отзыва эссе? Чего она хочет?

– Не уверена. Мы не успели обсудить. – Сэм ощутила нетерпение своего менеджера и поспешила продолжить: – Но никогда не догадаешься, что я откопала! Целую коробку писем, которые мне писала Лиза, когда я была в Юте. Десятки писем. Послушай, сейчас прочитаю. – Она разгладила лист и начала читать вслух: – «Здесь невероятно скучно, Мышка». Тогда мы друг друга назвали «Мышками». Такое смешное прозвище… Извини, знаю, что у тебя дела. – Она прочистила горло и продолжила чтение: – «Здесь ничего не происходит, Мышка. Каждый день все одно и то же. Ужасно, что ты так далеко. Вчера заснула в слезах. Скучаю. Как же сильно я скучаю по тебе». – Сэм была вынуждена остановиться, чтобы сдержать дрожь в голосе.

– А когда это было написано?

Сэм сверилась с датой вверху листа.

– Примерно через два месяца после того, как у меня началась учеба в Юте.

– Иными словами… уже после той ночи, когда, с ее слов, ты ее изнасиловала.

– Боже, она не называла это «изнасилованием». Ей…

– Времени мало, чтобы обсуждать семантику. Главное – она отправила тебе это письмо после той ночи. Вот это интересно, правда? Сколько у тебя писем? – коротко бросила менеджер. Сэм почти слышала, как в мозгу Джейн зашевелились остренькие шестеренки, перемалывая мысли.

– Более двадцати.

– И все в таком же духе?

– Ну да, – ответила Сэм, вытягивая ноги вперед и укладывая стопку писем к себе на колени. – И все подписаны: «Вечно твоя. Люблю тебя».

– И воооот тебе название для новой книги. Классно! У меня уже есть идея, – воскликнула Джейн. – Отбираем, например, лучшие пятнадцать писем. И каждая глава начинается с одного письма. Гениально! Как думаешь, у Лизы остались письма, которые ты ей направляла?

– Не знаю. – Сэм даже не могла подумать о том, чтобы завести разговор об этом с Лизой, особенно после событий уходящего дня. – Я тебе не для этого рассказала про письма, я не думаю, что…

– Послушай, это золотая жила, – прервала ее Джейн. – Продажи «Целомудрия» зашкаливают, у тебя давно не было таких показателей. Представляешь себе, что будет с сиквелом? Трахнула подругу в юности, та стала всемирной знаменитостью, а ты мамаша в захолустье. Какая затравка! «Три женщины»[14], только на анаболиках.

– Джейн, пожалуйста… остановись. Не говори так. Здесь на кону жизнь другого человека. Я почему-то постоянно вынуждена напоминать тебе об этом.

– А я вынуждена тебе напоминать, что на кону твоя карьера. Если это все станет известно… – Джейн выдержала паузу, дав Сэм все представить самостоятельно. Обвинения разносятся по Интернету. У каждого свое мнение. Ее боль муссируют все кому не лень. Ведь это Тема с большой буквы. Все мужчины, которые возненавидели ее после того, как она рассказала историю совершенного над ней насилия, выступают с заявлениями, что она все наврала. «Наверняка Саманта Миллер трахает парней только с вяленькими писюнами, чуть встало у мужика – вот он сразу и насильником заделывается», – написал кто-то в сабреддите, где все только и думали, как бы порвать ее в клочья. В груди затрепетала хорошо знакомая паника. Сэм услышала, как из нее вырывается глубокий стон.

– Надо мыслить стратегически, – Джейн несколько смягчила тон. – Вспомни о последней книжке Гленнон Дойл. Она была в чарте эдак с миллион недель[15]. Мы хотим проделать то же самое с тобой. Ты уже один раз этого добилась. И мы обе знаем, что ты можешь повторить успех. – Она остановилась. – Я не шучу: я думаю, что такая книжка может стать еще большим феноменом, чем «Безмолвие».

– Вау. – Сэм ощутила прилив адреналина во всем теле. – Ты правда так думаешь?

– Ну конечно. – Менеджер издала хриплый смешок. – Боже, как же я рада! Не знаю, как ты умудряешься проворачивать все это дерьмо, но ты уникум, Саманта Миллер. Ты непотопляема.

Сэм отключилась, собрала письма и аккуратно убрала их в резной ящик. Тут ей на глаза попалась еще одна их фотография с Лизой. Они обе были одеты, как Дрю Бэрримор в «Безумной любви»: белые майки без рукавов и клетчатые рубашки, повязанные поверх джинсов. Сэм и Лиза, держась за руки, отклонялись друг от друга в противоположных направлениях, будто бы выполняя упражнение на доверие в ходе корпоративного тимбилдинга. На улице уже стемнело, а Саманта все еще вглядывалась в фото, пытаясь сдержать ужас, который бился в ней, будто бы у нее в груди выросло второе сердце. Они любили друг друга когда-то, в этом Сэм была уверена. Теперь надо было только напомнить об этом Лизе.

9

Январь 1999 года

Она уже почти уснула, когда голос Лизы вырвал ее из объятий сна. Ворча, Сэм натянула стеганое одеяло на голову.

– И так каждый раз, – пожаловалась она. – Я отказываюсь смотреть с тобой ужастики, если ты потом будешь психовать, как только мы выключаем свет в комнате. Бесит.

– Да не в этом дело, – Лиза запнулась. – Я спросила, как себя чувствуешь во время этого. Ты знаешь, о чем я. – Она понизила голос до едва слышного шепота. – Секс. – Они обе провели следующую минуту в молчании. Когда они были помладше, они постоянно рассуждали о том, что будет, когда они останутся у кого-нибудь «на ночь», и обещали друг другу обязательно поделиться опытом во всех кровавых деталях. Но уже прошло два месяца с того момента, как Сэм рассталась с девственностью, и сейчас Лиза впервые подняла этот вопрос. Пауза была объяснимой: для Сэм все это также казалось необычным, будто бы она бросает подругу на произвол судьбы, предает ее, переживая что-то такое, что Лизе еще предстояло узнать. Проще было прикинуться, будто бы ничего не случилось.

– Это больно?

– Немного, – признала Сэм. – По крайней мере, поначалу. Вот почему важно, чтобы это было с подходящим парнем. С человеком, которому ты небезразлична. Таким парнем, как Джош. Ты понимаешь, о чем я. А сейчас… хорошо. – Она имела в виду в первую очередь, как хорошо было Джошу, который так отчаянно проталкивался в нее, будто бы только с ней он обретал единство с собой. Когда он ее покидал, обещая, что обязательно позвонит ей, Сэм разглядывала свое обнаженное тело в большом зеркале. Не осталось былого отвращения от созерцания самой себя. Она рассматривала свое тело с чувством на грани признательности, понимая, насколько мощным было его воздействие и как сильно оно заводило бойфренда. И думалось ей, что, может быть, она все