Мы остановились рядом с иллюминацией, напоминающей цветущие пурпурные и синие глицинии, и сделали несколько общих селфи. Олег обнимал меня и улыбался в камеру, а я вдруг поняла, что у меня давно не было такого выражения глаз. Счастливого.

А потом я увидела вход на каток под открытом небом и остановилась как вкопанная.

— Я хочу туда! — потянула я Олега за рукав. — Идем, ну идем же! Они будут работать еще час!

— Я не умею кататься, Татьяна.

— Зато я — отлично умею! И тебя научу. Ну идем же, возьмем коньки напрокат. Ну Олег! Это весело!

Я так загорелась этой идеей, что он согласился. Мы взяли коньки, которые оказались на удивление приличными, оставили свою обувь в специальной ячейке и отправились кататься. Я давно не стояла на коньках, но тело помнило, что нужно делать — не зря в детстве меня водили в секцию по фигурному катанию, что называется для «хорошей осанки». Я легко скользила по льду, наслаждаясь каждым движением, и даже вспомнила какой-то легкий пируэт, а вот Олег явно чувствовал себя не столь уверенно, как я. Он держался за ботик и у него так забавно разъезжались ноги, что я не могла сдержать смеха.

— Не смешно, — одарил он меня недобрым взглядом.

— Не обижайся. Ты сегодня такой милый, — подъехала я к нему и взяла од руку. — Ты впервые встал на коньки?

— Да.

— И на роликах не катался?

— Нет.

— Многое потерял. Ничего, это не страшно. Ты уже стоишь на коньках и держишь равновесие — а это главное. Теперь тебе нужно научиться падать, — жизнерадостно сообщила я Олегу.

— Я не планировал падать.

— Знаешь, а я не планировала встречаться со своим преподом, — пожала я плечами. — Это жизнь, Олег. Может произойти все, что угодно.

Он тяжело вздохнул, но от дальнейших комментариев воздержался. И мы принялись учиться кататься. Я объясняла ему, как правильно отталкиваться ногами, как тормозить, как поворачивать, как падать, в случае непредвиденных обстоятельств, но Олег не спешил отлепляться от бортика. Когда же я все-таки заставила его это делать, он поехал вперед на прямых ногах и чуть не оказался на льду, но умудрился сохранить равновесие, схватившись за меня. Я пыталась научить его «змейке» и «фонарикам», и смеялась, глядя на его сосредоточенное лицо. У Олега был такой вид, будто бы он защищал диссертацию, а не катался на коньках. Таким же сосредоточенным был мальчик неподалеку, который пытался научиться кататься с помощью специальной скользящей по льду стойки.

Постепенно Олег более-менее освоился и перестал за меня держаться. Упал он единственный раз — мы держались за руки, когда в нас врезалась какая-то девушка. Я упала вместе с ним — так, что оказалась сверху, упираясь ладонью в грудь. И, не растерявшись, поцеловала его в губы, а после помогла подняться.

Играла романтическая музыка, под нашими ногами светился лед, люди рядом смеялись и улыбались, легкий мороз пощипывал щеки, и я чувствовала себя счастливой.

Каток мы покидали с разными чувствами — я с желанием вернутся вновь, а Олег — с облегчением.

— Ничего, — сказала я ему, дера в руке горячий стаканчик с кофе, — мы еще вернемся, и ты научишься кататься, как профи!

— Сомневаюсь, — покачал он головой. — Опыт, конечно, интересный, но это не мое.

— А что твое? Ах да, ты прыгаешь с парашютом, — вспомнила я. — Неужели это не страшно?

— Не страшнее, чем коньки, — улыбнулся Олег.

— А почему ты вообще решил прыгать? — спросила я.

— Эмоции, — коротко ответил он. — Мне не хватало эмоций. Иногда мне казалось, что у меня их совсем нет. Как будто я внутри замороженный. Знаешь, почему я искал тебя в клубе после поцелуя?

Этот неожиданный вопрос ввел меня в легкое замешательство.

— Потому что я классная?..

— Потому что рядом с тобой я начал чувствовать эмоции в полной мере. Удивление, удовольствие, драйв. Злость — когда понял, что не могу тебя найти. Замешательство. Сейчас, анализируя все то, что между нами было, я понимаю, что каждая наша встреча выводила меня на эмоции — плохие или хорошие. И мне это нравится. Я чувствую себя живым.

— Это ведь хорошо? — тихо спросила я.

— Это великолепно, — ответил он и, мимоходом поцеловав в щеку, отобрал у меня кофе.

Мы вернулись на парковку к его машине, но сесть в салон не успели — Олегу позвонили, и какое-то время он говорил по телефону, а я стояла рядом и незаметно его фотографировала. Мне нравилось то, как Олег получается на снимках — камера явно его любила.

В какой-то момент мне стало казаться, что меня снова прожигают злым взглядом. И когда я стала вертеть головой, пытаясь понять, кажется мне это или на нас действительно кто-то смотрит, одна из машин на парковке уехала, на мгновение ослепив меня фарами.

Домой Олег привез меня только за полночь, и я засыпала уставшая, но довольная. И мне снились сияющие хрустальные звезды.

Весь следующий день настроение у меня было прекрасное. Я буквально летала по дому, напевала что-то новогоднее и выглядела не ведьмой, а настоящей феей. Энергии у меня появилось хоть отбавляй. Я убралась, погуляла с Ронни и Эльфом, почитала нотации Арчи и помогла с готовкой бабушке. А затем собралась на встречу с Олегом. Разумеется, папа думал, что я снова пошла на свидание с Анатолием. Наивный.

— Может быть, ты его в гости пригласишь? Мы с матерью хотели бы с ним познакомиться. Как он на это смотрит? — допытывался папа уже в гостиной, когда я вертелась перед зеркалом, пытаясь понять, что лучше надеть — оливковую парку или бордовый пуховик?

— Плохо он на это смотрит, пап, — ответила я. Знакомство Олега и папы в мои планы не входило. — Анатолий стесняется.

— Чего стесняется? — не понял он.

— Не чего, а кого. Тебя и маму.

— Не понял. Почему он меня стесняется? — озадаченно почесал папа затылок. Я вздохнула, не понимая, какой пуховик лучше смотрится с новенькими утепленными джинсами и массивными ботинками на толстой подошве. Перед Олегом хотелось выглядеть красоткой.

— Да не стесняется он тебя, а боится, — появилась в прихожей бабушка, закутанная в шаль.

— Вы меня, конечно, извините, мама, но какого лешего он должен меня бояться? Я что, местное семейное пугало? — возмутился папа.

— Как знать, как знать, — загадочно ответила бабушка.

— Вечно вы меня выставляете чудовищем.

— Ну что ты, я всего лишь говорю очевидные вещи. Придет парнишка к нам в гости, ты его просто затерроризируешь. Ты же собственник. Я вот даже думаю, что Виталик к Ксюшей расстался, потому что ты его достал своими бесконечными придирками и вопросами.

— Не будем касаться этой темы, — вдруг другим, жестким голосом сказал папа. Он редко говорил дома таким тоном — только на работе. И бабушка сразу поняла, что продолжать эту тему не стоит. Лишь головой покачала: