— Таня, серьезно, давай просто купим ель и уйдем, — почти взмолился он.

— Конечно-конечно, — пообещала я ему с фальшивой улыбкой и уверенно направилась вперед.

Наше недолго затянулось часа на полтора. Сначала я не могла вырваться из плена новогодних игрушек, мишуры, венков и гирлянд, потом долго и придирчиво выбирала Олегу елку, решив, что он в них точно ничего не понимает, затем потерялась в отделе с посудой с обворожительными тарелочками с изображением снегирей, и напоследок заглянула в отдел с декором для дома. Олег едва меня оттуда вытащил.

— Таня, зачем тебе это надо? — с удивлением спросил он, глядя на декоративные песочные часы в одной моей руке и на декоративный домик-подсвечник в другой.

— Они красивые! Представляешь, внутри этого домика будет гореть свеча, и будет казаться, что в его окошках свет, — радостно сообщила я Олегу.

— Женщины, — только и сказал он, взяв меня за руку и не давая вырваться и убежать еще в один интересный отдел.

Из торгового центра мы вышли затемно. Не знаю, как Олег, но я была довольная и уставшая.

— Теперь у тебя будет елка, — улыбнулась я. — Раз ты купил ее вместе со мной, то и наряжать будешь тоже со мной.

— Зачем? Я просто ее поставлю и нацеплю гирлянду.

— А игрушки?

— У меня их нет.

— Как нет? — ужаснулась я. — Надо было сказать! Я бы тебе их купила.

— Нет уж, — усмехнулся он. — Тогда бы мы застряли в этом проклятом магазине еще часа на три. А я больше не выдержу.

— Ничего, я сама тебе привезу игрушки, — тотчас решила я. — И на каток мы с тобой на новогодних каникулах съездим, да?

Олег, кажется, не горел желанием снова вставать на коньки, но ничего не сказал — просто повел к машине.

Еще пару часов мы просто катались, а потом, остановившись неподалеку от моего коттеджного поселка, целовались в машине, болтали обо всем на свете и снова не могли оторваться друг от друга. Я и представить не могла, что этот человек еще недавно был мне совсем чужим. И меня охватывало неприятное чувство, когда я думала, что все могло быть иначе, что мы могли не заметить друг друга, что могли жить и дальше поодиночке.

Но все же нашли. Как нужную книгу в огромном книжном магазине.

— Мне нужно домой, — грустно сказала я, посмотрев на наручные часы.

— Уже? — нахмурился Олег.

— Уже. Я не успела сделать домашку на завтра и на вторник. Да и к среде много всего нужно готовить… Все так сложно, котик. Я ничего не успеваю… — Намекнув Олегу на то, что он задал слишком много, я трогательно прижалась лбом к его плечу. Я думала, что Олег скажет: «Дорогая, к моему предмету можешь не готовиться, я тебя не спрошу», но вместо этого он заявил, что мое желание учиться ему нравится.

— Ты умница, что так серьезно подходишь к учебе, — сказал Олег, гладя меня по волосам. — Хорошая студентка.

— Правда? — недовольно посмотрела я на него. Вместо того, чтобы помочь и освободить меня от домашки, он еще и издевается! А мне эти математические методы в экономике совсем не нужны! Вот серьезно. Лишняя морока.

— Конечно. Я считаю, что если ты пришел в университет, то должен учиться. Иначе какой в этом смысл? — пожал он плечами.

— А какой смысл в том, чтобы проходить кучу непонятных предметов, вместо того, чтобы сосредоточиться на профильных?

— Студент должен быть всесторонне развит. Учебную программу составляют не по принципу «чего бы такого позапихать, чтобы бедные студенты выли от ужаса».

— Вы могли бы поставить мне «автомат», — продолжала я гнуть свою линию. — И я не парилась бы из-за всей той домашней работы, которую вы задали. Если честно, конец семестра, а вы зверствуете, Олег Владимирович.

— Я действую четко по плану, Ведьмина, — чуть нахмурился Олег.

— А я думала, что твоя девушка, — вздохнула я и потерлась своим носом об его.

— Ты моя девушка. Но в стенах университета ты еще и моя студентка. И я буду относиться к тебе ровно так же, как и к остальным. Договорились?

— Может быть, ты не хочешь ставить мне «автомат», потому что я плохо целуюсь? — прошептала я, обжигая дыханием его кожу на шее.

— Причем здесь это? — хмыкнул он, но больше ничего сказать не успел — я закрыла ему рот поцелуем. Наверняка он не понял, как я оказалась на его коленях, целуя так горячо, что он потерял самообладание. Я точно знала, чего он хочет и буквально ходила по лезвию, играя с ним, а он не мог контролировать себя и свое желание — я выиграла этот раунд. Когда Олег, казалось, вовсе забыл обо всем на свете, я так же ловко слезла с его колен. Открыв дверь, я ловко выскользнула на улицу, оставив откинувшегося на спинку сидения Олега тяжело дышать. Глаза у него пылали. Он явно жалел, что отпустил меня так легко.

— Ты конечно, мой парень, — сказала я ему, сморщив носик. — Но пока я не получу свой зачет, ничего не будет.

И, показав ему язык, я убежала. Счастливая до невозможности.

С домашним заданием я сидела до самой ночи, а потом долго не могла уснуть, сначала листая «Снежную Королеву», а потом представляя, что было бы, если бы Олег лежал со мной рядом, под одним одеялом, и обнимал бы, прижимая к себе.

Интересно, можно ли сойти с ума от счастья?

Мой Кай.

* * *

Олег тоже долго не мог уснуть — его личная Ведьмочка в который раз устроила ему испытание. Сначала у него дома, потом в аудитории, затем в машине — кажется, Таня и сама не понимала, что способна сотворить с молодым, полным сил и энергии влюбленным мужчиной.

Он был от нее без ума. Постоянно думал о ней. Представлял. Хотел. И сам себя ругал за то, что стал слишком зависимым от этой девчонки. Но ничего поделать с собой не мог. Она действительно вызывала у него много эмоций. Делала живым. Вдохновляла.

Олег полагал, что Татьяна любит его, хоть они никогда не говорили об этом прямо. И точно знал, что влюбился в нее сам. Влюбился неоспоримо и по-настоящему. Как подросток — впечатлительный и нелепый. Он чувствовал восхищение, глядя на Таню. Чувствовал нежность. Чувствовал ревность. Радость, злость, восторг, удивление. Желание защищать — оберегать от всего на свете. Чувствовал и уязвимость — опасался, что любовь сделала его беззащитным перед этой девчонкой, обнажит недостатки, расскажет о страхах и старых ранах. Наверное, где-то в душе Олег боялся, что Таня оставит его так же легко, как и приняла; что он для нее — игрушка, и ему лишь кажется, что она испытывает к нему глубокие чувства; что ей захочется вернуться к бывшему или уйти к молодому парню, с которым будет интереснее и веселее.

Однако все эти чувства скорее радовали его, чем огорчали. Столько лет он хотел научиться чувствовать в полную силу, и теперь это у него получалось. И все благодаря ей. Тане Ведьминой. Девушке с самыми прекрасными губами. Впрочем, прекрасными у нее были не только губы — она казалась ему совершенной. Олегу нравились даже ее недостатки.