— подарила ответную улыбку и порывисто обняла парня за плечи.

Не дав себя прижать, быстро отстранилась и поспешила к стойке регистрации.

— Еще увидимся, Сулейман, — пообещала.

— Береги себя и малыша. Удачного полёта, — помахал, грустно смотря в след уходящей и желанной девушке.

Глава 21. Эдем

Первый месяц после возвращения домой прошел словно в тумане. Бабушка, страдая, медленно умирала. Леония, мама девушки, ходила печальная и замученная. Руслана поддерживала как могла родственниц, закупая продукты и лекарства, забыв про свое состояние, так и не сообщив матери о своем интересном положении. Уже накануне похорон, Люция пришла в квартиру подруги, утешить женщин и выдала ее тайну матери.

— Руся, ты на кладбище не поедешь. Я заменю тебя. Нечего беременной шастать среди усопших, — строго приказала подруга.

Леония, стоя за плитой, резко обернулась и пристально вгляделась в талию дочери, отмечая про себя, что она и правда увеличилась. Хотя теплая зимняя одежда достаточно скрывала растущий живот. Встретившись с глазами дочери, нахмурилась.

— Дочь, ты почему смолчала? А я тоже хороша мать, дальше своих трудностей ничего не вижу.

— Не кори себя, ма, и так переживаний тебе выпало. Все же хорошо, — улыбаясь, повела плечами Руслана.

— Подруга права, нечего по кладбищу бродить, да еще и погода промозглая. Простынешь еще. Хорошо что ты сообщила, Люция, — обратилась Леония к подруге дочери, — А то узнала бы еще через месяц, — недовольно качая головой.

Потом робко улыбнулась, склонив голову на бок.

— Я стану бабушкой. Наконец-то найду себе отдушину после тяжелого года.

И порывисто обняла дочь, крепко прижимая к телу, согревая материнским теплом и заботой.

— Ты вернешься в Крым? — спросила, отстраняясь.

— Нет, мама, я останусь здесь. Рожать буду дома, рядом с тобой, — просияла Руслана. — У меня еще есть работа и до родов буду помогать Люции, — одарила подругу теплым взглядом.

— Только если самую малость. Еще пару месяцев и сидеть долго не сможешь. Тебе же срок родов ставят летом?

— Да, в июне.

— А Анна в апреле ждет. Всего два месяца разницы. Ну надо же как удачно вы погуляли на моей свадьбе-то, — не без доли сарказма заявила Люция, подмигнула.

Леония растерянно прислушивалась к беседе подруг, не вникая в подробности беременности девушек, но радуясь, что на место горя снова придет радость в дом. Она вернется к преподавательской деятельности, по которой уже соскучилась.

***

Ребенок родился в положенный срок, с весом в 3600 грамм, сразу огласив родильный блок громким криком, заявляя свое появление миру, и кричал до тех пор, пока его не уложили на живот маме и не приложили к груди.

— Какой требовательный малыш, — восхитилась акушерка. — И здоровый. По шкале АПГАР* на десять баллов.

— Спасибо, — тихо поблагодарила роженица врачей.

— Имя уже придумали? — отвлекала от боли разговором медик.

— Эдем*.

— Красивое и редкое имя. Но мальчику подходит, — акцентируя взгляд на темных волосиках ребенка.

Закончив врачебные манипуляции, медицинский персонал оставил мать и дитя наедине. Руслана, повернувшись на бок, пристально смотрела на младенца и не могла поверить, что это крохотное живое существо вышло из нее и теперь требует абсолютного внимания, жадно хватается за сосок и пытаясь насытиться первыми каплями молозива. И в эти минуты вся та боль, неприятие печальных событий, что предшествовали его рождению, будто бы рассеялись, стерлись из памяти, заполнившись чувством неописуемого восторга от создания новой жизни.

— Эдем — мой персональный рай! — прошептала, целуя в маленький лобик сына, одаривая материнским теплом и лаской.

Руслана нашла свой рай в раю.

Эдем* — рай в переводе с еврейского; с тюрского — пророк Аллаха. Город Новый Свет — именовался Парадиз до 1912 года — рай в переводе.

АПГАР* — система быстрой оценки новорожденного от 1 до 10.

Глава 22. Рауль

Часть вторая

Рождение любви

Год спустя

Рауль сидел за барной стойкой, курил сигару и попивал коньяк, углубившись в свои мысли. Никто из служащих клуба не смел прервать процесс утопления его организма в спиртовом напитке. Вдруг женский голос вклинился в тягостные думы.

— Рауль, привет! — перед глазами появилась ярко одетая женская особь. — Пьешь в одиночестве? Скучаешь…, — и села на соседний высокий стул, напуская элегантность и грацию в движения.

Безо всяких эмоций Рауль выпустил струйку дыма, не желая разделять свои чувства с кем-либо.

— Главное, чтобы гости не скучали в моем клубе, — скупо ответил девушке.

— Что-то ты вялый такой, не узнаю тебя.

— Вялый член после траха и то не у всех, — нагрубил в ответ. — А я думающий.

— Фу, Керимов, какое невежество, — скуксилась девица.

Лейла слышала сплетни о хозяине “Сабх”, что влюбился в русскую, а та отказала. И с того времени из заводилы и повесы он превратился в персонажа романа “Грозовой перевал” Хитклиффа. Хмурый, неприступный и безразличный, но по-прежнему привлекающий девушку. Когда-то они состояли вкратковременнойсвязи, и она не против бы их возобновить, желательно в качестве постоянной любовницы, а еще выгоднее законной супруги.

Рауль, щурясь, всмотрелся в лицо собеседницы, опустил взгляд на нескромное декольте обтягивающего платья. Злость вместе с похотью обнажала свои клыки, готовясь вцепиться в жертву.

— Хочешь меня? — спросил с вызовом, развязно.

Девушка заерзала на стуле, стыдясь, что Керимов так быстро раскусил ее желания.

— Хочешь, по твоим похотливым глазам вижу.

— Рауль, ты гад!

— Знаю.

— О таком девушку не спрашивают, как и о ее возрасте, — изобразила обиду Лейла.

Фальшивая внутри и снаружи. Изображает невинную скромницу. Но он-то знает и ее, и всех ей подобных женщин, от которых за всю бурную молодость он порядком утомился. Кроме неприязни, других чувств не вызывали. Лишь одна рыжеволосая недотрога волновала его, ни на день не покидая мысли уже длительное время.

— Так что? Ты не ответила, — Рауль затушил окурок в пепельнице, ожидая ответа.

Девушка осмотрелась по сторонам в поисках любопытных глаз. Но никого не волновало, о чем беседует пара у барной стойки. Раздумывала, но иного шанса могло не предоставиться. Трезвый Рауль, возможно и на диалог не подпустит к себе. Вот он шанс возобновить отношения. Взглянув в его лицо, кивнула.

Керимов, не давая себе время на анализ действий, схватив со стойки начатую бутылку Товуза*, второй вцепился в запястье девушки и повёл их на второй этаж.

Толкнув деревянную дверь, ввалился в кабинет. Сделав несколько глотков крепкого напитка прямо из горлышка, отставил на журнальный столик. Прошел в глубь комнаты и сел в кресло, откинувшись к спинке, всем видом показывая кто хозяин помещения и положения. Девушка замерла у порога в растерянности. Спонтанный секс, что предлагал Керимов, Лейла не планировала, но желание быть рядом рушило принципы.

— И