новыми участниками и испытывают все большие трудности с контролем своих границ. Киберпространство не заменит географическое пространство и не отменит государственный суверенитет, но, подобно городским рынкам в феодальные времена, оно будет сосуществовать с ними и значительно усложнит то, что значит быть суверенным государством или могущественной страной. По мере того как американцы будут формировать внешнюю политику для глобальной информационной эпохи, нам придется лучше осознавать важность того, как информационные технологии создают новые коммуникации, расширяют возможности отдельных лиц и негосударственных акторов и повышают роль «мягкой силы».

Власть между государствами

Информационная революция усложняет мировую политику, создавая возможности для транснациональных игроков и ослабляя контроль со стороны центральных правительств, но она также влияет на власть между государствами. Здесь в выигрыше оказываются США, а многие бедные страны отстают. Хотя некоторые бедные страны, такие как Китай, Индия и Малайзия, добились значительных успехов в освоении информационной экономики, 87 % людей в Интернете живут в постиндустриальных обществах. Мир в информационную эпоху по-прежнему представляет собой смесь сельскохозяйственной, индустриальной и сервисной экономик. Постиндустриальные общества и правительства, в наибольшей степени затронутые информационной эпохой, сосуществуют и взаимодействуют со странами, пока еще мало затронутыми революцией в сфере образования.

Сохранится ли этот цифровой разрыв в течение длительного времени? Снижение стоимости может позволить бедным странам совершить скачок или миновать некоторые этапы развития. Например, беспроводная связь уже заменяет дорогостоящие наземные линии, а технологии распознавания голоса могут обеспечить неграмотным доступ к компьютерной связи. Интернет может помочь бедным фермерам лучше понять погодные условия и рыночную конъюнктуру до того, как они начнут сеять урожай, а более полная информация может уменьшить роль хищных посредников. Дистанционное обучение и подключение к Интернету могут помочь изолированным врачам и ученым в бедных странах. Но больше всего бедные страны нуждаются в базовом образовании и инфраструктуре. Как кратко сказано в редакционной статье журнала «Дальневосточное экономическое обозрение»: «Цифровое неравенство было бы хорошо, но сейчас большинство азиатских бедняков все еще с нетерпением ждут электричества в доме».

Технологии распространяются со временем, и многие страны стремятся создать свои «силиконовые долины». Однако легче подобрать виртуальные ключи к царству высоких технологий, чем открыть реальные ворота. Хорошо развитая коммуникационная инфраструктура, надежные права собственности, разумная государственная политика, среда, способствующая созданию новых предприятий, развитые рынки капитала, квалифицированная рабочая сила, многие из которых понимают английский язык (на котором написано 80 % всех веб-страниц), придут в некоторые бедные страны со временем, но не быстро. Даже в Индии, которая отвечает некоторым критериям, в компаниях, производящих программное обеспечение, работает около 340 тыс. человек, в то время как половина миллиардного населения Индии остается неграмотной.

Информационная революция оказывает общее децентрализующее и выравнивающее воздействие, но будет ли она также уравнивать власть между странами? По мере снижения издержек и барьеров входа на рынки она должна уменьшать власть крупных государств и увеличивать власть малых государств и негосударственных акторов. Однако на практике международные отношения оказываются более сложными, чем это предполагает технологический детерминизм. Некоторые аспекты информационной революции помогают малым, а некоторые — уже большим и могущественным. Причин тому несколько.

Во-первых, размер по-прежнему имеет значение. То, что экономисты называют барьерами входа и эффектом масштаба, сохраняется в некоторых аспектах власти, связанных с информацией. Например, на «мягкую силу» сильно влияет культурное содержание того, что транслируется или появляется в кино и телепередачах. Крупные устоявшиеся индустрии развлечений десяти стран пользуются значительным эффектом масштаба в производстве и распространении контента. В качестве примера можно привести доминирующую долю американского рынка фильмов и телепрограмм на мировых рынках. Новичкам трудно конкурировать с Голливудом. Кроме того, в информационной экономике существуют сетевые эффекты с возрастающей отдачей от масштаба. Один телефон бесполезен. Второй добавляет ценность, и так далее по мере роста сети. Другими словами, «кто имеет сеть, тому дано будет».

Во-вторых, даже там, где распространение существующей информации обходится дешево, сбор и производство новой информации часто требует крупных инвестиций. Во многих конкурентных ситуациях именно новая информация имеет наибольшее значение. В некоторых аспектах информация является неценным общественным благом: потребление информации одним человеком не уменьшает потребление информации другим. Томас Джефферсон использовал аналогию со свечой — если я даю вам свет, то мой свет не уменьшается. Но в конкурентной ситуации может оказаться, что это имеет большое значение, если я получу свет первым и увижу все раньше вас. Хорошим примером является сбор разведданных. Америка, Россия, Великобритания и Франция обладают возможностями по сбору и производству информации, превосходящими возможности других стран. Согласно опубликованным данным, США тратят на разведку около 30 млрд. долл. в год. В некоторых коммерческих ситуациях «быстрый последователь» может быть лучше «первого», но с точки зрения власти между государствами, как правило, лучше быть «первым», чем «быстрым последователем». Иронично, но не случайно, что при всех рассуждениях о том, как Интернет сокращает расстояния, фирмы, занимающиеся информационными технологиями, по-прежнему группируются в перенаселенном районе к югу от Сан-Франциско из-за так называемого «эффекта коктейльной вечеринки». Залогом успеха является неформальный доступ к новой информации до того, как она станет общедоступной. «В отрасли, где новые технологии постоянно находятся на грани устаревания, компании должны распознать спрос, обеспечить капитал и быстро вывести продукт на рынок, иначе их опередит конкурент». Размер рынка и близость к конкурентам, поставщикам и клиентам по-прежнему имеют значение в условиях информационной экономики.

В-третьих, те, кто первыми выходят на рынок, часто являются создателями стандартов и архитектуры информационных систем. Как сказано в замечательном стихотворении Роберта Фроста, когда в лесу расходятся тропинки и одна из них выбрана, вернуться на другую очень сложно. Иногда грубые и дешевые технологии открывают кратчайшие пути, позволяющие обогнать первенца, но во многих случаях зависимое от пути развитие информационных систем отражает преимущество первенца. В качестве примера можно привести использование английского языка и структуру доменных имен верхнего уровня в Интернете. Отчасти из-за трансформации американской экономики в 1980-х годах, а отчасти из-за крупных инвестиций, вызванных военным соперничеством времен «холодной войны», Соединенные Штаты часто оказывались первыми и до сих пор сохраняют лидерство в применении самых разных информационных технологий.

В-четвертых, как утверждалось в главе 1, военная сила сохраняет свое значение в некоторых важнейших областях международных отношений. Информационные технологии оказывают на применение силы такое влияние, которое выгодно малым государствам, и такое, которое выгодно уже имеющим власть. Готовая коммерческая доступность ранее дорогостоящих военных технологий выгодна малым государствам и неправительственным акторам и повышает уязвимость крупных государств. Например, сегодня любой желающий может заказать в коммерческих компаниях недорогие спутниковые снимки