Вы же понимаете, что за всеми этими судебными перипетиями стояли распоряжения человека, спасенного столь чудесным образом. Благо его высокое положение позволяло влиять на судьбы Петровича и Сюя.

Потом Петровичу предстояла встреча с государственным чиновником, который спросил, чего больше всего хочет в этой жизни гость Китая. При этом был намек на то, что это может быть любое желание. И тут бывший пионер-ленинец и старый пограничник, бесспорно, горячий патриот России, коим был, есть и будет Петрович, дал слабину или, как бы это сказать… Короче, он изъявил желание остаться жить в Поднебесной. Не будем осуждать его за это.

Просьба Петровича была удовлетворена. Малого того, что он получил визу без срока, ему еще был дан в пожизненное пользование дом на морском побережье острова Хайнань, а также назначена государственная пенсия в десять тысяч юаней в месяц.

Сюй также был щедро награжден: ему выделили квартиру в пекинской новостройке и назначили пенсию в пять тысяч юаней.

Как сейчас живут герои нашей повести?

Петрович нашел свою половинку в лице известной в недавнем прошлом китайской актрисы, с которой живет и по сей день. У него есть катер, на котором он ходит в море ловить рыбу.

Каждую зиму под Новый год по европейскому календарю к Петровичу приезжает в гости из Пекина Сюй. В предновогоднюю ночь они сидят во дворике у кадки с мандариновым деревцем, наряженным серпантином, устраивают салют и пьют «Московскую», закусывая малосольными огурцами, доставленными специально из северного города Харбина.

При этом Петрович с Сюем поднимают стаканы за дружбу между русским и китайским народами и за реку Амур – Хэйлунцзян, познакомившую их.

А как сложилась дальнейшая судьба Гланасского и компании, спросите вы? Пока они разгуливают на свободе. Но Будда, которому Петрович по воскресеньям воскуривает толстые ароматические свечи, обязательно позаботится о том, чтобы все они провели остаток земной жизни в аскетических условиях, сходных с суровым бытом монашеской кельи.

Всем известно, что китайцы изобрели шелк, порох, бумажные деньги, чай, фарфор и компас. А как же эти вещи появились у других народов? Все было просто-напросто украдено у китайцев!

Разве не так? А вы видели хоть раз, чтобы на этих изделиях было написано: «Сделано по лицензии Китая»? Посмотрите, к примеру, на американский доллар, есть там такая надпись?

И что обидно, их изобретения воровали европейцы, к которым они, китайцы, относились со всей душой и полным доверием.

Взять того же венецианского купца Марко Поло. Хан Кубилай его принял, как родного сына, во всем ему доверял. А тот?! Стырил китайскую лапшу, которая стала продаваться под итальянской торговой маркой «спагетти». А другие народы переняли у китайцев цзяоцзы, назвав это блюдо всяк по-своему: пельмени, вареники, хинкали…

Известно, что коконы шелкопряда вынесли через таможню в полых посохах христианские монахи (а еще лица духовного звания!).

Долго терпели китайцы такой беспредел со стороны иноземцев. Говорили: «Выносим вам очередное китайское предупреждение». Да только те по-хорошему не понимали.

Когда китайцы вынесли лаоваям очередное, тысяча первое, предупреждение, а те снова не послушались, лопнуло многовековое китайское долготерпение!

Для начала китайцы украли у европейцев самое необходимое в быту: велосипед, термос и кеды. Потом пинг-понг, кальсоны с начесом и фонарик на круглых батарейках. У СССР, по-соседски, скоммуниздили автомат АК. А еще модели самолетов, электровозов, автомобилей, холодильников, соковыжималок, утюгов, фасоны одежды и обуви, принцип сети кафе быстрого питания… Всего не перечислить. Триумфом китайского возмездия стал спортивный костюм Adidas. Китайцы продали товаров под этим брендом больше, чем сами французы!

Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.

В одном селении у большой дороги была чифанка, в которую заходило много проезжего люда. Хозяин этой чифанки был настолько жаден, что варил самую жидкую в Поднебесной похлебку. Горсть чумизы на котел воды – вот и все, чем он потчевал своих посетителей. После такой трапезы не надо было и посуду мыть.

Как-то под вечер в пустую чифанку зашел незнакомец. То был большой плут.

– Можно я в твоем котле сварю похлебку из своего продукта? – попросил он хозяина.

– Заплати за дрова и за воду, и вари, – ответил скряга.

– Сухого хвороста я принесу из лесу, а чистой воды из родника, – продолжал упрашивать его гость, – я бы заплатил деньгами, но на моей связке нет и медной монеты.

– А какой у тебя продукт, может, ты мне им и заплатишь? – стоял на своем хозяин.

– Эх, жалко, но придется отколоть половину, – согласился плут.

И он вынул из сумы большой булыжник-окатыш, каких много на берегу реки. Там он его и подобрал.

– Да ты смеешься надо мной?! – возмутился хозяин.

– Вовсе нет, – успокоил его плут, – разводи огонь в очаге, наливай в котел воды – сейчас начнем варить похлебку из камня.

Когда вода в котле закипела, плут бросил туда булыжник. После того, как камень «поварился» с четверть часа, плут попробовал воду и сказал:

– Хороша будет похлебка, но добавить бы в нее чуть-чуть риса – вообще объеденье получится!

Хозяин подумал-подумал и дал полгорсти риса.

Прошло еще сколько-то минут, плут опять говорит:

– Если туда бросить еще и немного фасоли, хоть самому императору на стол подавай!

И в этот раз скряга не устоял от соблазна отведать императорского блюда – бросил в котел немного фасоли.

Таким же образом в котел попали соя, сорго, чумиза, и в завершение всего – несколько фиников.

– Прошу к столу – кушать подано! – наконец-то сказал гость, сняв с котла крышку, из-под которой по чифанке мгновенно распространился божественный аромат.

Проголодавшийся хозяин уплетал похлебку из камня так, что за ушами у него трещало. В жизни он не едал такого вкусного блюда.

Не отставал от него и гость.

Когда оба наелись до отрыжки, скряга сказал:

– Бери молоток, откалывай половину булыжника, как обещал.

– Опасаюсь я, что после этого камень может потерять свои волшебные свойства, – притворно загрустил плут.

– Ну, так отдавай весь целиком!

– Но ты бы мне хоть приплатил немного, – попросил пришелец.

– Сколько?

– Золотой слиток.

– Чего захотел! А харя от радости не треснет? – рассердился скряга, схватив толстую бамбуковую палку. – Дам связку медных монет и не более!