Рори обдало резким запахом скипидара. Все стены были увешаны картинами. На столах и полках с книгами стояли статуэтки.

Художник открыл свой мольберт и поставил на него незаконченный пейзаж.

– Пожалуйста, – сказал он, – сядьте.

Рори с Иззи присели на диван, на покрывало с рисунком из роз.

– Что будете пить? – предложил художник. – Чай?

– Да, пожалуйста, – кивнул Рори. На самом деле повода для чая не было, но идея ему понравилась. Возможно, это поможет успокоиться Снупу, – а заодно и ему самому.

– Спасибо, – сказала Иззи.

Мужчина скрылся за углом. Через пару секунд Иззи прошептала:

– Только посмотри вокруг.

Рори осмотрел комнату. Некоторые картины были похожи на те, что висели в главном коридоре особняка Фоксгловов: женские и мужские портреты в самых разных позах. Другие изображали животных, морской пейзаж, цветы в вазах. Яркие ковры на полу служили дополнением к мебели и картинам. Рори смог различить узоры из цветов, пчёл в улье, женщину с двумя фонарями и много других странных образов. На столике возле дивана стояли духи в зелёных флаконах.

Снуп вернулся с чаем и чашками на подносе, и поставил его на низкий столик между диваном и парой стульев. Он разлил чай по чашкам и подошёл к окну. Художник выглянул в него, окинул взглядом улицу, а затем задёрнул занавески.

– Как вы меня нашли? – спросил он, присев на стул.

Рори посмотрел на Иззи, а затем перевёл взгляд на хозяина дома.

– Я служил в особняке Фоксгловов лакеем. Нам с мамой нужны были деньги. Мы живём одни, поэтому я согласился на эту работу.

Снуп едва не разлил свой чай.

– Вы пошли туда добровольно?

– Да, – ответил Рори. – Я не знал ровным счётом ничего: ни про Фоксглова, ни про дом. Но когда я попал туда, начали происходить странные вещи.

– Очень странные, – добавила Иззи.

Снуп кивнул.

– Выкладывайте.

Рори сделал глоток. Он перевёл взгляд на Иззи, и она тоже кивнула.

И тогда Рори заговорил.

Он не стал ничего утаивать и рассказал обо всём. С каждой секундой он ощущал всё большую и большую лёгкость. Он поделился со Снупом своими ночными кошмарами о чём-то бесформенном, просившем есть и пить. С содроганием вспомнил звериное лицо Мальвония и кости в большой комнате. Повторил слова, которые услышал за красной дверью, и объяснил, как обнаружил подпись Снупа на картинах. Наконец, после небольшой паузы, которая требовалась, чтобы сделать глоток уже остывшего чая, Рори рассказал про человеческое сердце, найденное на заднем дворе, и про свой побег.

Пока Рори говорил, Иззи сжимала в руках чашку, широко распахнув глаза, будто слушая рассказ впервые.

Художник сидел неподвижно. Наконец он тоже взял чашку, сделал небольшой глоток, а затем поставил её на место.

– Меня действительно зовут Лавандр Снуп, – сказал он. – Те портреты Антиуса Фоксглова и остальных действительно нарисовал я. Это было много лет назад. Мне пришлось. У меня не было выбора.

– Антиус, – прошептал Рори.

– Хорошо, – ответила Иззи. – Но что в этом страшного? Вы же зарабатываете этим на жизнь. Вы рисуете картины за деньги.

– Дитя моё, как бы мне хотелось, чтобы всё было так просто.

Рори заметил, как Иззи нахохлилась, услышав в свой адрес обращение «дитя». У неё едва заметно дёрнулся подбородок, но он слишком хорошо знал подругу, и это движение не ускользнуло от его внимания.

– Видите ли, – продолжил Снуп, – когда-то давно я был самым известным художником Европики. Люди приезжали со всех уголков мира, чтобы купить мои работы. – Он поднял голову выше, выпячивая бородатый подбородок. – Меня знали как придворного портретиста шевалье Мерсийского.

Рори слышал по королевство Мерсия, но знал о нём совсем мало. Говорят, там столько чудес: можно включить свет, нажав на включатель, а кареты ездят на какой-то жидкости, – и это далеко не все невероятные изобретения мерсийцев.

Плечи Снупа, до этого горделиво расправленные, начали опускаться.

– Но потом мне поступил заказ на портрет от Фоксглова и его сторонников. Он потребовал поручить работу только величайшему из художников. И я нарисовал его портрет.

Он помолчал. Иззи нахмурилась.

– Всё равно не понимаю.

Снуп посмотрел ей в глаза, а затем заговорил тише.

– На протяжении многих лет до меня доходили слухи о Фоксглове и его друзьях. Поговаривали, что они проводили тайные церемонии и занимались какими-то тёмными искусствами. – Он помолчал, а потом добавил: – А ещё говорили, что если ваши пути пересекутся, то вы расплатитесь за это жизнью.

Рори вздрогнул. «Под страхом смерти».

Снуп откинулся на спинку стула и провёл рукой по волосам.

– Вот почему я согласился нарисовать их портреты. Я не хотел иметь с ними ничего общего, но Фоксглов грозился отобрать у меня одну вещь.

– Какую? – одновременно спросили Иззи и Рори.

Снуп выдохнул.

– Мою тень.

– Вашу тень? – переспросил Рори.

– Да, – сказал художник.

– Как можно отобрать чью-то тень? – усмехнулась Иззи. – А если и так, что бы они с ней сделали?

– У меня возникли те же вопросы, – ответил Снуп. – Поэтому я затеял небольшое исследование.

Он вздохнул и погладил бороду.

– Много лет назад, прежде чем начать работать за деньги, я немало попутешествовал. На Птичьем острове я встретил женщину, которая была сведуща в обычаях Старого Света. Она рассказала мне истории про похитителей теней, демонов, духов и шаманов. Таких сказок полным-полно и во Мраке, и во всём мире. Историй про магов и магию. – Он сделал паузу и передёрнул плечами. – Однажды ночью она показала мне мою душу.

– При чём здесь Фоксглов с его угрозами отобрать вашу тень? – спросил Рори.

Иззи кивнула, будто хотела задать тот же вопрос.

Лавандр Снуп встал.

– Женщина рассказала мне ещё кое-что. Наша тень с нами с момента нашего рождения. В ней содержится некое вещество, суть нашей жизни. Наши тени – наши стражи.

Рори сидел неподвижно. Всё это звучало… странно.

– Как душа? – отважился сказать он.

Снуп подошёл к книжному стеллажу и взял с него фигурку небольшой птицы.

– Это не совсем душа, – сказал он, изучая статуэтку, будто в ней была какая-то подсказка. – Она более ценная и цельная.

Рори покачал головой. «Как можно украсть тень?»

– Моя резная колода говорит, что тени – к удаче, – сказала Иззи. – Они что-то вроде защитников.